Дуэль четырех. Грибоедов

С момента появления в печати первых отрывков «Горя от ума», на протяжении столетия комедия Грибоедова стала объектом многочисленных критических оценок, в то же время она оказала значительное влияние на развитие русской прогрессивной общественной мысли. Уже в 1825 г. она подверглась яростным нападкам со стороны реакционной критики (М. А. Дмитриев, А. И. Писарев), утверждавшей, что комедия искажённо рисует русскую действительность, что главный её герой — сумасброд и пустослов, а язык комедии неровный и неправильный. Эти нападки вызвали отпор со стороны писателей-декабристов и их единомышленников. В статьях А. А. Бестужева-Марлинского, О. М. Сомова, С. Н. Бегичева, а также близкого в ту пору к декабристским кругам В. Ф. Одоевского утверждалось, что «Горе от ума» является классическим произведением русской литературы, что это живая картина московских нравов, что Чацкий, будучи во всём противоположен окружающему его обществу, является человеком, истинно любящим родину, что комедия написана живым русским языком, близким к народной речи. К высказываниям декабристов в некоторой мере примыкает отзыв А. С. Пушкина о «Горе от ума» в его письмах к Бестужеву-Марлинскому и П. А. Вяземскому (янв. 1825). Пушкин, не соглашаясь с принципами создания образа Чацкого и мотивировкой его поведения, однако, добавил: «Драматического писателя должно судить по законам, им самим над собой признанным. Следовательно, не осуждаю ни плана, ни завязки, ни приличий комедии Грибоедова». Комический гений Грибоедова Пушкин видел в создании «характеров и резкой картины нравов». «О стихах я не говорю: половина — должны войти в пословицу». Высоко оценил комедию Н. В. Гоголь. В статье «В чём же, наконец, существо русской поэзии и в чём её особенность» он раскрыл огромное общественное значение «Горя от ума». В 1839 г. К. А. Полевой предпослал 2-му изданию комедии статью «О жизни и сочинениях А. С. Грибоедова», являвшуюся первой критико-биографической работой о Грибоедове.

Большое место в критической литературе о «Горе от ума» занимает непревзойдённая по тонкости анализа статья И. А. Гончарова «Мильон терзаний» (1872). Свидетельством общественной актуальности комедии Грибоедова служит и переосмысление его персонажей в сатире М. К. Салтыкова-Щедрина (например, образ Молчалина в цикле «В среде умеренности и аккуратности», в романе «Современная идиллия»).

Комедия Грибоедова оказала огромное влияние на развитие русского театрального искусства. Явилась блестящей школой реализма для многих поколений актёров. Впервые в 1831 г. в ней выступили М. С. Щепкин (Фамусов) и П. С. Мочалов (Чацкий). Первые её постановки в Петербурге шли в урезанном цензурой виде. Для театров вне Москвы и Петербурга комедия была запрещена до 1863 г. Со 2-й половины XIX в. в «Горе от ума» проявили свой талант великие актёры Малого театра, МХАТа и др.: А. А. Яблочкина и В. Н. Давыдов, К. С. Станиславский и В. И. Качалов. В советское время постановка «Горя от ума» привлекала режиссёров разных творческих направлений — В. Э. Мейерхольда, В. И. Немировича-Данченко, Г. А. Товстоногова и др.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Сосед! на свете всё пустое:

Богатство, слава и чины;

А если за добро прямое

Мечты быть могут почтены, —

То здраво и покойно жить,

С друзьями время проводить,

Красот любить, любимым быть

И с ними сладко есть и пить...[1]

лавно, забавно, на душе хорошо! Размышляя об этом, мысленно с лёгкой улыбкой читая стихи, Александр наблюдал, как в этот миг Якубович, высокий, плечистый, с яростью воткнул свою длинную драгунскую саблю в заснеженную, но всё ещё по-осеннему мягкую землю и зычно, раскатисто прокричал:

   — Пора!

Громкий крик, внезапно раздавшийся в тишине просторного поля, угрюмо молчавшего под низким нахмуренным небом, толкнул высокого Иона в сутулую тощую спину. Ион в испуге метнулся вперёд, широко и неловко взбрасывая длинные ноги, старательно взмахивая правой рукой в вязаной толстой перчатке, после каждого шага тревожно обводя всех наивным вопрошающим и осуждающим взглядом.

Все зашевелились, задвигались. Злобно скалясь, сверкая бешеными глазами, молодой Шереметев сорвал фуражку взлохмаченной головы и не глядя отбросил её куда-то под куст. Секунданты в военных шинелях завозились у плоских чёрных лакированных ящиков, застывшими пальцами суетливо отпирая замки. Низенький доктор в чёрной шляпе и в чёрном штатском пальто невозмутимо толкался вдали, у трёх тонких обнажённых берёзок, постукивая сапог о сапог. Отрывисто раздавались невнятные быстрые приглушённые голоса. Хрустел свежий снег под толстой кожей подошв.

Накануне металась совсем зимняя долгая злая метель, нагоняя тоску. Ночью притихло, стукнул первый, лёгкий, ещё не привычный мороз. День выдался звонкий, здоровый, но серый, строго насупивший тяжкие тучи. Пар валил изо рта. Хотелось сильных движений и быстрого бега лёгких саней.