Дуэль до первой смерти

Впервые он появился в нашем управлении лет за пять до того, как я неудачно полетал на вертушке. В свите первого лица нашего главка, в самом хвосте процессии. Груженный, как индийский слон или вокзальный носильщик папками, портфелями и прочей ерундой. Если в обходе владений участвовал страдающий подагрой первый зам главного, тому доверяли переноску его тапочек, на случай, если товарища генерала прихватит и понадобится срочно переобуться. Ударно, видать, трудился, мальца заметили, и он потихоньку стал перемещаться от хвоста колонны к середине. В один прекрасный день наверху решили, что он достоин, и Аркаша заделался замом начальника отдела в моем управлении.

И сразу же принялся железной рукой наводить порядок, то есть как любой другой, ни хрена в самой работе не понимающий, взялся отслеживать опаздывающих на службу и вступил в схватку с джинсами. Переодел весь свой отдел в костюмы с галстуками лично им утвержденной расцветки и… Что было дальше, не знаю, потому что сначала укатил в командировку, а потом как следует приложился организмом о планету и начал долгое странствие по госпиталям и больницам.

За годы нашей разлуки, ни об одном дне которой не жалею, Аркаша повзрослел, заматерел, выучился изящно носить костюмы и укладывать волосенки. А еще он, по всей видимости, окончил какие-то специальные курсы для выбившихся в начальники жополизов, где его обучили ставить на место зарвавшихся плебеев типа меня.

– Пойми же, Ильин. – Он смотрел на меня снисходительно и чуть устало, как Бонд, Джеймс Бонд на тупого зеленого стажера. – Твой бывший напарник заигрался, – поправил безукоризненно завязанный галстук. – Создает проблемы, а они нам ни к чему.

– Искренне соболезную, – буркнул я, глядя в окошко.

Внизу во дворе шла нормальная жизнь, носилась, матерясь на бегу, детвора, молодые мамаши с колясками чинно перекуривали у песочницы, грузчики разгружали фуру, голуби летали, собаки грелись на солнышке. А здесь, на девятом этаже, лощеный урод искренне болел душой за дело, которому он служит. И именно поэтому всячески старался внушить бедному пенсионеру, то есть мне, мысль о том, что я должен, просто, черт подери, обязан разыскать в многомиллионном городе своего бывшего напарника и отправить его к праотцам.

– Ну, скоро там? – начальственно рыкнул Аркаша.

– Несу, Аркадий Борисович, – на пороге появился мой дорогой куратор с двумя чашечками кофе. Одну из них поставил перед моим собеседником, со второй скромненько устроился в уголке. Мне в этом доме тонизирующие напитки явно не полагались.

– Семеныч. – Аркаша лениво махнул лапкой. – Сходи, осмотрись там.

– Понял, – и его как ветром сдуло.

Большой начальник Аркаша немного отпил из чашки и поморщился, дескать, не тот купаж. Я извлек из пачки очередную сигарету и с большим удовольствием закурил. Он снова сморщился, на сей раз от неудовольствия. В самом начале нашей увлекательной беседы он строго сообщил мне, что в квартире не курят, потому что это вредно, а я на голубом глазу предложил выйти и потрепаться во дворе у песочницы.

– Ильин, – допил кофе и аккуратно поставил чашку на блюдце. – Ты же был одним из нас, пойми…

– Был, да сплыл, – схамил в рифму и хихикнул. – Давно это было. И потом, когда меня увольняли, то строго-настрого запретили убивать людей. Я даже слово дал.

– А как же долг? – скорбно спросил он. – Честь мундира, в конце концов?

– С мундиром у меня полный порядок, – бодро отрапортовал я. – Висит в шкафу, никого не трогает, а долги у меня только по кредиту.

– Я ведь с тобой пока по-хорошему, – и глянул жестко, даже колюче, словом, как учили.

– Ты хоть сам понял, что сказал? – Я выпрямил ноги и потянулся. – Все, Аркаша, ты меня утомил. Беги в лавку, докладывай взрослым, что майор запаса на мокруху не подписывается. Передавай приветы.

– Ты так и не стал профессионалом, Ильин. – Он тяжело вздохнул и извлек из кармана скромный, стоимостью в три мои пенсии, телефон и принялся нажимать на кнопки. – Алло, это я… – почтительно проговорил в трубку. Вы были совершенно правы. Так точно. Понял. Есть… – и передал ее мне.

– У аппарата, – молвил я и осекся. Потому что в трубке прозвучал голос человека из прошлого, которого я не очень любил, можно сказать, на дух не переносил. Но всегда уважал.

– Николай.

– Он самый, – подтвердил я и тут же спросил с надеждой: – Может, вы собирались поговорить с кем-то другим?

– Все шутишь?

– Случается.

– Значит, твой ответ – нет?

– Совершенно верно.

– Так я и думал, – молвил он. – Забыл спросить, как здоровье?

– Прекрасно.

– Вернуться не желаешь?

– Уже не гожусь, – вздохнул я. – Да и к чему вам такие дряхлые развалины, у вас же Аркадий есть, – и добавил: – Борисович.

– Я к чему спросил о здоровье, – молвил собеседник. – На память не жалуешься?

– Пока нет.

– Значит, не забыл, что за тобой должок?

– Не забыл, – такое не забывается, когда-то этот человек всего-навсего спас мне жизнь. – Но если вы полагаете, что…

– Маленькая просьба, – перебил он. – Зайди к ментам, которые сейчас копы, и ответь на вопросы.

– Любые вопросы?

– В пределах.

– Хорошо, – со вздохом согласился я.

– Спасибо.