Дуэль на троих

– А ты думал, с чего она у нас послушница? Княжна Коврова!.. – Наставница, почти не брякая, достала чашки, сахарницу.

– Нет, знал я, что у нас худое градоначальство, – посетовал монах. – Но чтоб до такой степени!.. Отступили впопыхах в два дня. Все в городе, в храмах оставили французу! Сердце кровью обливается. Ничего у них не было готово к етой… к эвакуации.

– Так надеялись же. Боялись и подумать, что Москву сдадут, – вздохнула матушка Екатерина.

– А ты бойся, но дело делай, – страстно зашептал Исидор.

Оказывается, у моих наставников сердце болело о том же…

– Да полно. Сам знаешь, лошадей, повозки – все войску отдали. На чем город вывозить-то?

Исидор повздыхал и, показалось, смирился:

– Ой, да злато-серебро-то ладно, наживем. А вот святыни!

– Намолим.

Иеромонах добрел к образам над свечами, осенился печально крестом…

– А вот что арсенал ему оставили – то смертный грех. Там же наш порох, ядра, пушки, хоть и старые – а на стены их поставят и по нашим же русским солдатикам станут палить.

– Господи! – Матушка Екатерина выдохнула с ужасом и шумно закрестилась…

– А я видал, как наши-то минировали арсенал! – вел дальше Исидор. – Все ждал – вот-вот взрыв будет, когда наши уходили. Так, видно, и забыли впопыхах. Или спутали приказы!.. Вон какая шла неразбериха!..

– Да ты что?

– Да, а теперь уж все – не подберешься. Французы часовых поставили. А как бы хорошо! Я все пазы знаю, где фитили протянуты в секрете. Так, чай, до сих пор там и лежат… Да теперь уж всё! – обреченно махнул рукой Исидор.

А я, словно подброшенная неведомой силой, села на лавке. Я вдруг… Нет, хоть и время прошло уж, не знаю, можно ли дальше писать?..

Из дневника Жана Бекле

…Я по знакомству переселился в Грановитую палату, на второй этаж. В сентябре в Московии уже довольно холодные ночи, а в Палате явно теплее, чем на плитах храма.

Из моего окна теперь видна почти вся площадь. Нет-нет, да пересечет ее мой соотечественник, нагруженный, как муравей. На одном из несунов высилось такое хитрое сооружение из канделябров, литых конских изваяний и кубков, что Пьер, сидевший на подоконнике, не выдержал:

– Стоять! Куда?!

Солдат вздрогнул и обронил на мостовую звонкий бронзовый кубок.

– Туда! – обиженно выкрикнул он, задрав к нам голову. – Ваша рота взяла все и из того дворца и их этого! А нам что?

– Будьте храбрее и окажетесь в следующий раз первыми.

– Ха! Вы же знаете, что мы входим в город согласно приказам. Так что делитесь!

– Мне что? Спрашивай разрешения у Бекле, – кивнул Пьер на меня. – Это он – русский боярин. У него все это отобрал сто лет назад русский царь. Так что он теперь хозяин.

– О-ля-ля! – присвистнул солдат.

– Да, да, – поддержал Пьера Поль, высунувшись в свое окно. – Мы сами берем всё с его разрешения.

Солдат, нагруженный трофеями, протиснулся в двери и, тяжело пыхтя, поднялся к нам по лестнице. Войдя в царскую Приемную палату – наверное, самую шикарную казарму на всем белом свете, он прямиком устремился ко мне.

– О, господин лейтенант, – заговорил он просительно, но весьма напористо, – не позволите ли взять это?.. Как законный трофей героя страшных битв за вашу родину?

Я старательно принимал вальяжный вид и даже бросил зашивать седло, держа важную паузу. Солдат не дышал. И я великодушно сжалился:

– Забирай. Но пришли взамен хорошего вина и табаку. Я знаю, в вашей роте он водится.

– Точно! – рявкнул Поль. – Они же заняли погреба в…

– Есть, господин лейтенант! – весело козырнул наш «муравей в мундире», и каким-то чудом даже побежал прочь, согнувшись под своим баулом.

Вскоре послышались восхищенные голоса с площади.

– Эй, Люсьен, где взял?

– Там!

– В том дворце?!.. А для нас что-нибудь осталось?!

– Если Бекле разрешит! Здесь теперь везде его наследство!..

Так с легкой руки Пьера ко мне началось настоящее паломничество. А мои друзья теперь, не прикладывая никаких усилий, катались, как сыр в масле.

Впрочем, все это могло закончиться весьма плачевно.

Буквально на другой день, полковник Пикар уже прогуливался передо мной по своему кабинету, а я в полной амуниции стоял навытяжку как круглый идиот (увы, друзья у меня вырвали клятву стоять именно так!).

– Лейтенант Бекле, что это значит? Солдаты от вашего имени набивают свои рюкзаки и баулы кремлевским убранством!

Невольно я ослабил стойку.

– Думаете, они не набивали бы и без моего разрешения?

– Откройте ваш ранец!

– Пожалуйста.

Я бухнул на пол ранец, распустил ремни и откинул крышку – там были одни безупречно-уставные вещи.

– Где вы прячете трофеи? – Полковник впился в меня взглядом.

– Я вполне доволен жалованьем императора.

Помощник Пикара сделал к шефу кроткий шажок и зашептал на ухо:

– Совершенно верно, господин Пикар. Я все проверил. Бекле раздает кремлевское имущество, но себе ничего не взял. Это свидетельствуют все его однополчане.

– Вы такой бессребреник, Бекле? – подозрительно прищурился Пикар.