Дуэль умов

— Жерве, — начал Мишель, — отберите девять человек, кого хотите, и разбейте их на три группы. В каждой назначьте старшего. Увезите их всех в спокойное место под Ниццу. Карте укажет куда. Снарядите, как туристов, и пусть каждый положит в рюкзак пластическую взрывчатку и детонирующий шнур. На французской стороне тоннеля, наверное, стоят часовые, поэтому наши «туристы» должны произвести тщательную разведку и выяснить, есть ли часовые, как часто и когда именно производится смена, на каком расстоянии от входа в тоннель они стоят. Если часовые могут помешать, о них придется позаботиться. Нет необходимости убивать их — достаточно стукнуть пару раз, воткнуть в рот кляп и связать веревкой. Если будет время, пусть спрячут винтовки часовых. Скажите Арамису, чтобы обеспечил вас достаточным количеством хлебных талонов, а я дам деньги. Хорошо?

— Зачем ехать сейчас под Ниццу? — вместо ответа спросил Жерве.

— Потому что, после того как вы проведете с «туристами» занятия, им придется ознакомиться с местом операции, понаблюдать за часовыми и обо всем доложить вам. А потом уже приступать к делу. Они должны хорошо ориентироваться на местности ночью.

— Могу я присоединиться к одной из групп?

— Вообще-то это дело самих французов. Мы обеспечиваем всем необходимым, а их люди выполняют работу. Но если уж вам так хочется, присоединяйтесь к группе, которая займется тоннелем, ближайшим к Ницце. Не забудьте организовать отход. Заложите взрывчатку внутри каждого тоннеля метрах в ста от выхода одиннадцатого числа в ноль часов пятнадцать минут и уходите… Но помните, Жерве; не взрывайте тоннелей до тех пор, пока не получите подтверждения, написанного моей рукой на синей бумаге. Там будет всего одно слово — «Действуйте!»

— Понятно.

Мишель проводил взглядом молодого инструктора, который не торопясь шагал по дорожке, попыхивая трубочкой, и подумал: «Дело верное».

Мишель вернулся в библиотеку и сообщил Карте о договоренности с Жерве. И когда Мишель собрался уходить, его задержал Ф., который относился к нему весьма дружественно.

— Мне нужно с вами поговорить об одном довольно щекотливом деле, — начал он.

— Что ж, давайте, — охотно согласился Мишель, которому накануне важных событий любое дело показалось бы теперь простым.

— Приходилось ли вам слышать о вашем соотечественнике, господине Жаво?

— Если он приехал совсем недавно, то я могу и не знать его по фамилии. Как он выглядит?

Ф. описал внешность Жаво, и у Мишеля не осталось ни малейшего сомнения, что джентльмен, о ком идет речь, не кто иной, как Грегуар, «профессионал».

— Мне кажется, я знаю этого человека, — подтвердил Мишель, который уже больше ничему не удивлялся.

— Жаво попал в скандальную историю. Ночью третьего дня он подписал чек в казино на тридцать восемь тысяч франков, которые проиграл. То же он сделал в каком-то отеле. Чеки к оплате не приняли.

— Черт возьми! — воскликнул Мишель. — Что же требуется от меня?

— Если бы вы могли покрыть эту сумму — около пятидесяти тысяч, дело удалось бы замять.

— А завтра или послезавтра повторится старая история?

— Вы не можете отправить его в Англию?

— Могу, конечно. Но мало ли что он еще успеет натворить до отправки. Да и вообще, мне жалко места на фелюге — я предпочел бы отправить домой лишнего английского летчика… Впрочем, вечером я все обдумаю, а завтра утром сообщу вам.

Мишель покинул виллу в довольно мрачном настроении. У самых ворот он столкнулся с полковником Вотрэном. Мишель поздравил его с тем, что он так ловко раздобыл информацию о намерениях итальянцев, и рассказал, как они решили встретить оккупантов. Но Вотрэн пропустил поздравление мимо ушей. Помолчав немного, он сказал:

— У меня плохая новость, очень плохая.

— В чем дело? — спросил встревоженный Мишель.

— Генерал де Латтр де Тассиньи арестован. Его дивизия разоружена, а сам он сейчас в тюрьме в Рионе.

— Мать святая! — воскликнул Мишель. — Как это случилось?

— Пока ничего не знаю, — пожал плечами полковник.

Потрясенный, Мишель отправился домой. Всю дорогу он думал об этом трагическом событии. Неужели второй Дакар?[13] Да и что удивительного? Ведь о подготовке секретных операций французы болтают так же свободно, как о погоде. Молва распространяется со скоростью лесного пожара. Может быть, он ошибается, делая такой вывод? Вряд ли. Французы — большие любители поговорить. Они и прекрасные ораторы, и словоохотливые собеседники. Если француз что-то знает, заставить его молчать — это все равно, что не дать дышать.

Мишель искренне уважал французов, любил их. Он ценил доблесть французских солдат, моряков и летчиков. Он знал, что слово «секрет» существует и во французском языке, но, очевидно, они его считают одним из показателей культурного развития нации. Авторам словарей следовало бы подобрать для этого слова совершенно иной перевод, чтобы показать, как его порой понимают французы. Но даже понимая смысл слова «секрет», они питают явное отвращение к тому, что оно означает практически. Поэтому можно сделать только один вывод: французы не умеют хранить тайну и мало приспособлены к подпольной деятельности.