Дуэль в истории России

Петр умер в конце января 1725 года. (По странному совпадению почти все Романовы оставляли сей мир в январе месяце) Перед кончиной он с необходимостью предался тяжелому размышлению — кого оставить наследником императорского трона.

Императрица Екатерина I.

Дело в том, что еще в 1722 году, после смерти сыновей, император издал указ о престолонаследии. Автоматическую передачу власти от отца к старшему сыну Петр посчитал «недобрым обычаем» и предложил новый механизм, согласно которому царствующий монарх своей волей назначает наследника. Высшие царедворцы, ознакомившись с указом, были в некотором смущении, но покорно дали слово выполнить монаршую волю. Но кого назначить? Над этим и думал умирающий пятидесятидвухлетний император Петр Великий. (Великим его стали называть еще при жизни.)

У него была любимая жена Екатерина (урожденная Марта Скавронская), с которой он прожил около двадцати лет и которую недавно, год назад, он официально короновал, присвоив ей титул императрицы и расхвалив ее в официальном манифесте. Но последовала неприятная история с камергером Екатерины, молодым Виллимом Монсом, которого заподозрили в непозволительной связи с его госпожой. Петр по обыкновению был крут. Монсу после недельного пыточного следствия отрубили голову. Официально — за взятки и казнокрадство. Имя императрицы не трогали. Жена Цезаря вне подозрений. Однако же после этого Петр не решился назвать ее своей наследницей. Была старшая дочь Анна, просватанная за герцога Голштинского, готового претендовать и на шведскую корону, поскольку он был родным племянником «печального героя Полтавы» Карла XII. Петр любил Анну более всех в семье. Она была умна, любознательна, склонна к занятию серьезными предметами, не терпела русских обычаев, зато любила европейские. Это все было по сердцу Петру, и кое-кто в России подумывал, что муж Анны имеет шанс открыть в империи новую династию. Но была и младшая дочь — четырнадцатилетняя Елизавета. Был, наконец, девятилетний внук, великий князь Петр Алексеевич, сын казненного Алексея. Но император даже не хотел о нем думать, опасаясь именно с этой стороны, от рода Лопухиных, противодействия его реформам. Петр откровенно не заботился о воспитании и обучении внука, давая тем ясно понять, что не желает и не рассчитывает, чтобы этот ребенок оказался когда-либо на престоле российском. За миг до кончины слабеющей рукой он написал: «Отдайте все…»

И более ни слова. Сановники оказались в тяжелом раздумье.

Еще ко времени последней болезни и кончины Петра прошел слух о существовании в Петербурге заговора старых вельмож, чьи сердца еще были верны прежним порядкам, о том, чтобы заточить в монастырь Екатерину вместе с дочерьми, а на престол возвести юного великого князя, внука царя.

Но, к счастью Екатерины, прознал об этом Меншиков. На троне оказалась Екатерина, а сторонники великого князя оказались не у дел. И только барон Андрей Иванович Остерман, почти полностью обрусевший умный иноземец и последовательный сторонник великого князя, единственный сумел ловко и вовремя притвориться больным и тем не потерял расположения императрицы и даже сохранил полученную от Петра должность вице-канцлера.

Но уже спустя два года императрица Екатерина I ушла в мир иной. На троне стараниями все того же светлейшего князя Меншикова оказался нелюбимый Петром его внук и полный тезка Петр Алексеевич, которому еще не исполнилось двенадцати лет. На другой день после венчания на царство, одиннадцатилетний император написал сестрице своей Наталье письмо: «Богу угодно было призвать меня на престол в юных летах. Моею первою заботою будет приобресть славу добраго государя. Хочу управлять богобоязненно и справедливо. Желаю оказывать покровительство бедным, облегчать всех страждущих, выслушивать невинно преследуемых, когда они станут прибегать ко мне, и, по примеру римскаго императора Веспасиана, никого не отпускать от себя с печальным лицом». Позже он озвучил эти слова на заседании Верховного тайного совета.

Воспитателем царствующего отрока был назначен Андрей Иванович Остерман, получивший титул обер-гофмейстера. Только что произведенный в адмиралы и имеющий к тому же чин фельдмаршала Меншиков освободил заточенную в Шлиссельбурге бабку юного государя императора Евдокию Лопухину и просил ее благословения внуку на брак со своей дочерью княжною Меншиковой. Еще через пару дней юный государь, войдя в покои светлейшего князя, где толпилось несколько вельмож, озадачил всех фразой: «Я сегодня хочу уничтожить фельдмаршала». Пока царедворцы в недоумении переглядывались, Петр II вручил Меншикову подписанный патент на чин генералиссимуса. Еще через несколько дней архиепископ Феофан Прокопович, будто бы в соответствии с волей покойной императрицы и с согласия Верховного тайного совета, а на самом деле под давлением все еще могучего Меншикова, совершил обряд обручения молодого царя с княжной Марией Александровной.