Дуэли и дуэлянты: Панорама столичной жизни

Еще будут надрывные нежеланные дуэли конца XIX века — купринские поединки — по решению офицерских собраний. Еще премьер-министр Столыпин будет вызывать на поединок думского депутата кадета Родичева, употребившего в публичной речи выражение «столыпинские галстуки», символизирующее виселицу. Еще лидер октябристов Гучков после резкой полемики в Думе вызовет на дуэль лидера кадетов Милюкова, а тот примет вызов. (Секундантам с трудом удалось их помирить.) Еще будут стреляться Гумилев и Волошин. Еще Осип Мандельштам после обмена пощечинами вызовет на дуэль поэта Шершеневича, а тот откажется, о чем секунданты Мандельштама оповестят литературную общественность.

Но это уже будут не те понятия и не те дуэли.

Классическая русская дуэль изжила себя вместе с несбывшейся мечтой русского дворянства о создании гармоничного и справедливого государства, общества, построенного на законах дворянской чести, общества гордых, независимых, уважающих друг друга людей.

Часть вторая

Из романа А. С. Пушкина «Евгений Онегин» (начало 1820-х годов)

XXIV

……………………………
Онегин спит себе глубоко.
Уж солнце катится высоко,
И перелетная метель
Блестит и вьется; но постель
Еще Евгений не покинул,
Еще над ним летает сон.
Вот наконец проснулся он
И полы завеса раздвинул;
Глядит — и видит, что пора
Давно уж ехать со двора.

XXV

Он поскорей звонит. Вбегает
К нему слуга француз Гильо,
Халат и туфли предлагает
И подает ему белье.
Спешит Онегин одеваться,
Слуге велит приготовляться
С ним вместе ехать и с собой
Взять также ящик боевой.
Готовы санки беговые.
Он сел, на мельницу летит.
Примчались. Он слуге велит
Лепажа

стволы роковыеНести за ним, а лошадям
Отъехать в поле к двум дубкам.

XXVI

Опершись на плотину, Ленский
Давно нетерпеливо ждал;
Меж тем, механик деревенский,
Зарецкий жернов осуждал.
Идет Онегин с извиненьем.
«Но где же, — молвил с изумленьем
Зарецкий, — где ваш секундант?»
В дуэлях классик и педант,
Любил методу он из чувства,
И человека растянуть
Он позволял не как-нибудь,
Но в строгих правилах искусства,
По всем преданьям старины
(Что похвалить мы в нем должны).

XXVII

«Мой секундант? — сказал Евгений.—
Вот он: мой друг, monsieur Guillot.
Я не предвижу возражений
На представление мое:
Хоть человек он неизвестный,
Но, уж конечно, малый честный».
Зарецкий губу закусил.
Онегин Ленского спросил:
«Что ж, начинать?» — Начнем, пожалуй,—
Сказал Владимир. И пошли
За мельницу. Пока вдали
Зарецкий наш и

честный малыйВступили в важный договор,
Враги стоят, потупя взор.

XXVIII

Враги! Давно ли друг от друга
Их жажда крови отвела?
Давно ль они часы досуга,
Трапезу, мысли и дела
Делили дружно? Ныне злобно,
Врагам наследственным подобно,
Как в страшном, непонятном сне,
Они друг другу в тишине
Готовят гибель хладнокровно…
Не засмеяться ль им, пока
Не обагрилась их рука,
Не разойтиться ль полюбовно?..
Но дико светская вражда
Боится ложного стыда.

XXIX