Дуэли и дуэлянты: Панорама столичной жизни

В кратком своем рапорте полковник Юношевский не счел возможным изложить историю анекдотического поединка в полном ее виде. И не из любви к лапидарности. Без малого через год генерал-лейтенант Шепелев, инспектор кавалерии Кавказской инспекции, ознакомившись с материалами суда над участниками дуэли, проведенного на месте, подал императору Александру подробный рапорт: «Военный суд, произведенный при Азовском гарнизонном баталионе, оного же баталиона над капитаном Линтваревым и плац-адъютантом прапорщиком Краузе, которые были судимы по высочайшему его императорского величества повелению за выход на дуэль, у сего представляя, донести имею честь: что комиссия воинского суда, находя действительно по следствию ею произведенному капитана Линтварева и плац-адъютанта Краузе в том выходе на дуэль виновными, который произошел от ссоры, случившейся в квартире полковника Юношевского за биллиардною игрою, приговорила за таковой законопротивный поступок капитана Линтварева и прапорщика Краузе, согласно воинского устава 49-й главы 14-го пункта смертию казнить… И сверх того заключенною сентенциею подвергает к нижеследующим по закону наказаниям коснувшихся к сему делу чиновников, а именно: штабс-капитана Глазатова и благочинного священника Филиппова за недонесение начальству о виденной ими ссоре и о следствии от того происшедшем; первого по силе устава 49-й главы 10-го пункта наказать, а последнего предать суждению духовного правления; поручика Глинку за упущение по службе за откомандирование от гауптвахтенного караула малого числа людей, а притом без всякого оружия для разнятия дравшихся капитана Линтварева и прапорщика Краузе, отчего и последовало, что те посланные не в силах были разнять и доставить по надлежащему на гауптвахту, по 40-му артикулу лишить живота; унтер-офицера Дмитриева за неисполнение по службе и за отдачу самопроизвольную капитану Линтвареву обнаженной шпаги по 28-му артикулу отстранить от службы и по все разы на сколько он отставлен будет за рядового служить; а о баталионном командире полковнике Юношевском, за случившийся на его квартире между офицерами предосудительный и службе вред наносящий беспорядок, за непроизведение должного обследования о происшедшем дуэле между капитаном Линтваревым и прапорщиком Краузе и потому за несправедливое о том государю императору донесение, за позволение офицерам заниматься биллиардною игрою в такое время, когда должна отправляться служба, и что оный, будучи отвлечен биллиардною игрою не был при вахт-параде как следует по уставу, и наконец, за неприличное отдание пароля дежурному майору в биллиардной комнате и при биллиардной игре, предается на рассмотрение высшему начальству».

Генерал-лейтенант Шепелев предлагал разжаловать дуэлянтов в рядовые без права выслуги. Он, разумеется, знал, что император этот приговор смягчит.

29 октября 1804 года Александр начертал на рапорте Шепелева резолюцию: «Вменить суд и арест в наказание Линтвареву и Краузе и обойти их три раза производством, полковнику Юношевскому строгий выговор за беспорядки, происшедшие в его баталионе, штабс-капитана Глазатова арестовать на 24 часа». Остальные никакого наказания не понесли.

Подобные рапорты с бесхитростной достоверностью изображают и случайность возникновения поединков, и беспросветную атмосферу скуки и однообразия жизни провинциальных гарнизонов, и далекие от уставных требований и столичных образцов методы несения воинской службы — все происходит в биллиардной между двумя ударами кия.

Но главное — разительные отличия между периферийным бытовым поединком и ритуальной светской дуэлью, которая и представляется нам типическим случаем. На самом же деле по всей России происходили поединки, бескровные и кровавые, где дуэльный кодекс и «рыцарские обычаи» ни малейшей роли не играли.

В этих бесчисленных схватках находили выход и смутное представление о своем дворянском достоинстве, и не менее смутное желание проявить себя как людей чести — при весьма туманных представлениях о чести, которая сливалась часто со вздорным самолюбием.

И все же в этом был смысл. Послеелизаветинское рядовое и полупросвещенное дворянство, угадывавшее свою значимость в плане общегосударственном, угадывавшее свою особую роль в государстве, не соответствующую его реальному бесправному положению, подтверждало эти неопределенные общественные претензии, широко пользуясь, вопреки закону, правом на поединок.

Когда дворянин решал драться, он добивался этого с неукротимой настойчивостью, тем более яростной, что инстинкт независимости, заложенный в него петровской эпохой, постоянно и грубо подавлялся самодержавным государством. Настойчивость эта была исторически симптоматична, ибо в павловское царствование каждый дуэлянт знал, что рискует если не головой в случае удачи на поединке, то уж карьерой — наверняка. И тем не менее шел напролом.

Осенью 1797 года в кавалерийском полку, стоявшем в Могилеве, произошла дуэльная история между ротмистрами Дудинским и Зенбулатовым [3].

Ораниенбаумский дворец (фрагмент)