Дуэли. Самые яркие, самые трагические и самые нелепые

Генерал-лейтенант Александр Викторович Фок фигурировал в качестве обвиняемого перед верховным военноуголовным судом по делу о сдаче Порт-Артура, но он себя виновным не считал и поэтому был оскорблен отзывами о своей служебной деятельности, которые дал на следствии и в суде генерал-лейтенант Константин Николаевич Смирнов.

Кстати, генерал Фок был участником русско-турецкой войны 1877–1878 годов. А во время русско-японской войны он был начальником 4-й Восточно-Сибирской стрелковой дивизии, находившейся в Порт-Артуре. В октябре 1904 года он был награжден орденом Святого Георгия 3-й степени. А в декабре того же года, после гибели генерала Р.И. Кондратенко, его назначили начальником сухопутной обороны крепости.

После сдачи Порт-Артура Александра Викторовича отдали под суд, но он был оправдан. Однако записка генерала Смирнова, который был в свое время комендантом Порт-Артурской крепости, стала достоянием гласности, и генерал Фок, защищая свою честь и достоинство, вызвал Смирнова на дуэль.

Генерал Фок выбрал своими секундантами лейтенанта Подгурского и штабс-капитана в отставке Ксидо, которые явились к генералу Смирнову и передали ему письмо с вызовом. Этот вызов Александра Викторовича был собственноручно изложен им в следующих выражениях:

«В докладной записке, поданной вами в следственную комиссию, а потом и перед Верховным судом, вы отозвались о моей служебной деятельности в выражениях, оскорбляющих мою честь и мое доброе имя, причем позволили себе извратить истину.

Прошу избрать двоих секундантов и передать моим представителям, где они могут с ними встретиться для переговоров о времени и месте поединка».

Прочитав это письмо, Константин Николаевич ответил секундантам, что примет вызов лишь с согласия на то высшего военного начальства. Согласие было получено, и генерал Смирнов выбрал секундантами члена Государственной Думы Пуришкевича и капитана 2-го ранга Шульца.

Между секундантами обеих сторон состоялось совещание, на котором обсуждались условия дуэли. Кстати, в этом совещании принимал деятельное участие генерал Александр Алексеевич Киреев – известный знаток дуэльных правил.

Поединок состоялся 5 марта 1908 года, примерно в десять часов утра. Командир лейб-гвардии Конного полка генерал-майор Гусейн Хан Нахичеванский предоставил для дуэли закрытый офицерский манеж на Ново-Исаакиевской улице (ныне это улица декабриста Якубовича – тоже, кстати, известного дуэлянта). Из ближайшего Благовещенского лазарета к месту дуэли прибыли полковые фельдшеры с носилками и перевязочными средствами. К началу дуэли в качестве зрителей явились некоторые офицеры лейб-гвардии

Конного полка и, как потом отмечал репортер, «некоторые дамы».

По договоренности, дуэлянты стрелялись с пятнадцати шагов по очереди, «до первой крови». Условия дуэли были очень тяжелые: на прицел давалось каждый раз по тридцать секунд, после каждого выстрела дуэлянты по жребию меняли пистолеты, и их каждый раз снова заряжали. Руководил дуэлью генерал Киреев.

Первым выстрелил генерал Фок, но безрезультатно. Затем последовал выстрел со стороны генерала Смирнова. Пуля пробила правую фалду в генеральском сюртуке Фока. Потом генералы обменялись тремя выстрелами, но безуспешно. Когда в четвертый раз выстрелил генерал Фок, генерал Смирнов приложил руку к правому бедру. Секунданты спросили его, что с ним.

– Кажется, я ранен, – ответил Константин Николаевич.

Его окружили все секунданты, а генерал Киреев пожал ему руку. Тогда только раненый почувствовал боль. Когда его усадили на носилки, он попросил достать ему папиросу.

Репортер «Биржевых ведомостей» потом описал происходившее так:

«Генерал Фок, весь бледный, с плотно сжатыми губами, видимо, подавленный случившимся, бросил свой дымящийся пистолет на пол и, пошатываясь, вышел из манежа вместе со своими секундантами. Генерала Смирнова положили в отдельную палату в офицерском отделении Благовещенского лазарета. Положение раненого неопасно».

Генеральский поединок вызвал неоднозначную реакцию в общественных кругах. Говорили, что генералам, вместо того, чтобы «после драки кулаками махать», надо было бы извлекать уроки из того позорного поражения, которое потерпела Россия в войне.

Тот же репортер «Биржевых ведомостей» задавался вопросом:

«Мы, право, затрудняемся понять, к чему понадобилось это торжественное кровопролитие? Неужели нельзя было обойтись без этого печального завершения печальной порт-артурской эпопеи? И неужели даже порт-артурская огненная баня не истребила в генералах их взаимного недоброжелательства, той розни, которая так тяжело отозвалась на защите Порт-Артура?»

Дальнейшая судьба генерала Смирнова незавидна. В 1908 году он вышел в отставку, а после Октябрьской революции эмигрировал в Югославию. Умер он в 1930 году от воспаления легких. Произошло это в Панчево, и его похоронили на местном кладбище.