Дуэт

От сердца немного отлегло. Может, и правда не все так страшно. Может, пронесло? Ребята травили анекдоты, и Анна вспомнила, как однажды в своем единственном пионерском походе почувствовала такое же разухабистое, боевое братство с сидящими ночью у костра ребятами. Все немного расслабились. Неожиданно из бокового проулка им в хвост вывернула красная «девятка». Ее окна были открыты, и инфракрасным, затылочным, зрением Анна уловила маленькие огненные вспышки, исходящие из этих темных окон, а может, просто кровь так билась в висках. Через секунду преследователи были уже рядом и со всей силы боднули их «семерку» в левый бок. Машина вильнула с дороги, перескочила бордюр, врезалась в бетонный фонарный столб, продолжая по инерции двигаться вперед, ударилась правым боком о ствол толстого клена и так заклинилась. Бежать было некуда. Анне сначала показалось, что непристегнутый Саша просто ударился головой о лобовое стекло, но слишком неестественно обвис он на руле, и с его белобрысого затылка живым ручейком заструилась под воротник рубашки кровь. Второй охранник, чернявый, похожий на цыгана Егор, раскинув руки, удивленно смотрел на мир широко открытыми глазами, и на его тельняшке расползалось огромное темное пятно. Егор поймал свою пулю, уже обернувшись назад для ответной стрельбы, но не успел, и на колени Анне тяжело упал взведенный, но так и не выстреливший ни разу револьвер. А из протаранившей их «девятки» к ней уже деловито устремился спортивного вида молодой мужчина славянской наружности в плотной лыжной шапочке. Анна обеими руками обхватила рукоятку револьвера, еще хранящую тепло уже холодных ладоней Егора, и подняла дуло на уровень груди спортсмена. Еще накануне Анна думала — легко ли убить человека, а теперь знала — легко. Гораздо легче, чем ударить, когда ты чувствуешь, как твоя рука касается чужого тела, как вспыхивают злобой глаза, как свистит в воздухе ненавистное дыхание. Стреляя, ты просто нажимаешь на курок: чик и кто-то там упал, а зачем он упал и почему — кто его знает… Этот кто-то, падая, потянул к себе ручку ее дверцы. Путь к свободе был открыт, но Анна все стреляла и стреляла, теперь уже в сторону водителя. Рука плясала от тяжести отдачи, и рассчитывать было не на что. Но новичкам всегда везет, судьба, как лукавый наперсточник, всегда подманивает нас первой, легкой, удачей, и сквозь разбитые окна Анна явственно увидела забрызганное кровью лобовое стекло красной «девятки». Если бы военрук, в которого она была влюблена в восьмом классе, знал, когда пригодятся его любимице навыки военного дела!

Нет, расстреляв все патроны, она не бросила оружия, не побежала с криком и слезами по улице. Пряча револьвер за пояс, под свитер, она метнулась из машины в сторону дворов, пробежала один пролет, потом заставила себя остановиться, идти неспешной походкой, улыбаясь мамам с колясками. Завернув в один из подъездов, она поднялась на последний этаж, содрала с себя парик, тщательно вытерла рукавом куртки револьвер и бросила его в мусоропровод. Потом засунула куртку и парик в рюкзак, припудрилась дрожащими руками. Пальцы с трудом удерживали зеркальце — крови нигде не было. Сердце билось и кричало так, что Анна думала, что оно может разорваться от малейшего движения. Минуту она просидела скрючившись, потом, собрав всю свою волю в кулак, вздохнула и медленно стала спускаться к лифту. На улицу вышла как ни в чем не бывало. Когда вдалеке раздался вой сирены, Анна уже садилась в автобус. Через пять остановок она сошла, снова прошла через дворы, у какой-то помойки выбросила парик и куртку, потом повторила свой заметающий следы маршрут еще раз, теперь уже на троллейбусе, и только тогда поймала такси и попросила отвезти ее в центр. В центре она пересела в другую машину и поехала на таможню. Все это она проделала не задумываясь, на автопилоте, словно активизировав когда-то давно заложенные ей под гипнозом знания диверсанта.

Ей нужно было алиби, ей нужны были контейнеры с товаром, телефон и относительная безопасность. Если с Колей тоже приключилась беда, то придется все отрицать. Единственное, что могли найти от нее в машине оперативники, — это смазанные отпечатки пальцев и ворс от куртки или волоски от парика. Что говорить, если до нее доберутся менты? Надо было, конечно, вложить револьвер в руки Егору, но Анна запаниковала, бросилась бежать, да и к мертвому прикасаться было страшно. Ладно, хватит врать себе. Ей было жалко сразу расстаться с револьвером, вот что… Теперь надо узнать, как прошли переговоры у Коли. Жив ли сам?