Дуэт смерти

— Помню свою первую пиццу в Нью-Йорке. Настоящую. Я уже была совершеннолетняя, окончила школу. Вырвалась из государственной системы и рванула в Нью-Йорк, подала заявление в Академию. У меня была пара свободных недель, я бродила по городу, хотела сориентироваться. Вошла в маленький ресторанчик в центре на Западной стороне — «Полумби». Заказала кусок. У них прилавок такой длинный — вдоль всей витрины. Я нашла себе местечко. Откусила, и это было… ну, не знаю… как маленькое чудо. Я подумала: наконец-то я свободна. Вот я здесь — где мне хочется быть, ем чертовски вкусную пиццу и смотрю на Нью-Йорк. Это был лучший день моей жизни. — Ева пожала плечами и наколола на вилку еще один кусочек чудесно поджаренной рыбы. — Это была чертовски хорошая пицца.

Рорк испытал смешанные чувства: у него сжалось сердце и в то же время полегчало на душе.

Они заговорили об обыденных вещах, о милых пустяках. Но Рорк хорошо знал свою жену, ее настроения, ход ее мыслей. Он знал, что это ненадолго.

— Скажи мне, что сказал Уитни. Я же знаю, ты об этом думаешь.

— Это может подождать.

— Не надо ждать.

Ева передвигала вилкой овощи по тарелке.

— Он со мной согласен: нет смысла показывать диск Макмастерсу. На данный момент не стоит даже говорить ему, что мы нашли этот диск. Мы сосредоточимся на делах Макмастерса, текущих и старых, посмотрим, не удастся ли нам связать одно из них с угрозами, приходившими по его адресу. Но…

— Ты думаешь, он слишком умен, чтобы открыто угрожать.

— Одну ошибку он совершил, значит, может совершить и еще одну. Но я не думаю, что мы найдем его среди угрожавших. Бакстер и Трухарт проверили единственного, кого Макмастерс сам назвал: это наркоторговец, которого он помог разоблачить. Там ничего нет, — добавила Ева, покачав головой. — Не вытанцовывается. Когда ты…

Рорк покосился на нее, когда Ева смолкла и зацепила вилкой новый кусочек рыбы.

— Заканчивай. Что ты хотела сказать?

Ева посмотрела ему в глаза, уже жалея, что придется увести его — и себя тоже — из этой сияющей ночи в кровь и боль прошлого.

— Ладно. Те люди, которые убили Марлену… Которые измывались над ней и убили ее, чтобы поквитаться с тобой…

— Дал ли я им знать, что собираюсь их затравить и убить? — закончил за нее Рорк. — Тебе… как бы это сказать помягче… Тебе неловко спрашивать и выяснять, что я действительно их затравил, что я действительно их убил. Каждого из тех, кто бил, насиловал и убивал ее.

Ева взяла свой бокал и отпила, чтобы смягчить боль от его режущих холодной сталью слов. Но при этом она не сводила с него глаз.

— То же самое, что было сделано с девочкой, которую мы видели на экране там, наверху, было проделано с другой девочкой, только младше годами. Негодяев было несколько. Они проделывали это с ней опять и опять, снова и снова. Похоже, по той же самой причине. С Марленой это произошло из-за меня. Мы с ней были одной семьей, и они разорвали ее на части.

— Я же тебе говорила: если я слишком много работы приношу домой, если тебе тяжело, так прямо и скажи. Какого черта ты мне ничего не говоришь?

Рорк отодвинулся от стола, делая над собой явное усилие — он так редко делал что-либо явно! — чтобы совладать с чувствами и успокоиться.

— Не могу. Мы с тобой слишком крепко связаны, Ева. И я не хотел бы что-то менять. Но бывают минуты — бог свидетель! — когда я будто куски стекла глотаю.

Тут до нее дошло. Захотелось вскочить и врезать ему как следует.

— Черт бы тебя побрал, я же не сравниваю тебя с этим ублюдком! Ты не убивал невиновных, чтобы наказать виновных. Ты действовал не из слепого чувства мести, ты жаждал справедливости. Согласна я с этим или нет, другой вопрос. Но я тебя спросила, идиот несчастный, потому что ты был молод, когда это случилось, а в молодости люди нетерпеливы и склонны к опрометчивым поступкам. Но ты ничего опрометчивого не делал, ты действовал целеустремленно и терпеливо, ты… добился чего хотел. И, ради всего святого, ты же не насиловал и не убивал девчонку, чтобы кайф словить!

Он ответил не сразу, помолчал, пожал плечами.

— Ну что ж, считай, ты мне все сказала. — Ева напряглась, Рорк улыбнулся ей. Пламя свечей колебалось между ними на столе. — Мне крупно повезло в жизни: ты все знаешь обо мне и миришься с этим. Одного этого довольно для счастья.

— Байки зеленой лошади, — пробормотала Ева.

Рорк засмеялся: ему приятно было, что она применила одно из его любимых выражений.

— Я тебя обожаю. Каждый день, каждую минуту. И только теперь я понял, что мне нужно было не только сделать перерыв и поесть, мне нужно было выговориться. Итак, перейдем к сути вашего вопроса, лейтенант.

— Какого вопроса?

— Угрожал ли я людям, убившим Марлену, дал ли я им знать, что заставлю их заплатить за сделанное? Нет. И я не оставлял никаких следов, чтобы никто из заинтересованных лиц не догадался, почему все это с ними происходит.

— Я так и думала. — Немного успокоившись, Ева кивнула. — Но ведь у тебя все было не так. Это не было местью. Вот в чем разница. Вот почему ему так нужно было это видео, это послание.

— Да, я согласен. Такую месть называют кровожадной.