Дуга большого круга

В общем, двадцать пять процентов умерло от голода в первый год войны. Вот так и жил. Страшное дело оторваться от Родины. Вы тут все плечо к плечу, плохо, но все вместе. А мы, отрезанные от мира, в лапах у этих сволочей. Что хотят, то и сделают…

— Понимаю.

— Ребята наши держались прекрасно. Может быть, нас это и спасло. Мы потом уж узнали, что происходило на фронте. Отступление, победы гитлеровцев, захваченные армии. Не к этому мы готовились, и не этому нас учили. Но мы твердили, что так надо, и считали предательством, если кто-нибудь говорил о недостатках. Заставляли себя не верить ничему, что так упорно навязывали нам фрицы. Подпольное бюро работало в полную силу. Люди каждую минуту рисковали жизнью. Многие из них погибли…

— Давай садись. Первую поднимем за тех, кто не вернулся.

Роман налил две большие стопки. Они выпили до дна. Помолчали. Игорь вспомнил, как хоронили умерших товарищей. На мусорной телеге вывозили трупы за ворота тюрьмы и закапывали в жидкую грязь. Да, многие не вернулись.

А Роман видел взрывы, горящие суда, задранные кверху носы… Людей, обожженных, без рук, кричащих от боли, умирающих на палубе. Он слышал крики тонущих людей, которым не мог помочь… Да, многие не вернулись.

— Ну, хорошо, — Роман тяжело вздохнул, потер подбородок. — Кто же вас освободил?

— Американцы. Больше месяца продержали в лагере. Предлагали остаться плавать в американском флоте, но ни один человек из наших не захотел. Кое-кто запугивал: «Не уезжайте в Союз. Пропадете. Покажут вам, где раки зимуют». Вот только Сахотин убежал в день нашего отъезда. А мы все вернулись. Кто остался в живых. Причем вернулись знаешь как? Готовыми командами. Бери и сажай на пароход. Шесть готовых команд. Там, в тюрьме, находили силы подготавливать из матросов штурманов. Верили, что попадем на море снова, что будут нужны люди… Так оно и вышло. Не напрасно старались.

— А как приняли у нас? — Роман испытующе посмотрел на Игоря.

— Приняли отлично. Королев позаботился. Теперь большинство плавает. Правда, один из проверяющих очень удивился, что мы вернулись живыми. Все добивался, почему нас не уничтожили. Ну так это один…

Роман нахмурился.

— Не всем верят… вернувшимся оттуда. Все не так просто. Ты меня прости, ну понятно — возвращаются миллионы. Среди них может затесаться какая-нибудь сволочь… Но ведь между ними встречаются настоящие герои.

Роман сидел опустив голову, вертел в руках пустую рюмку.

— Я могу говорить только о себе, — сказал Игорь. — Повторяю, нас отлично приняли. Я капитан «Арктуруса», ты, конечно, знаешь. Между прочим, сегодня был у меня твой зам Багликов. Ты ему ничего не говорил? Намекнул, что хочет перевести на большой пароход.

Роман отрицательно покачал головой.

— Ничего не говорил. Я его пока мало знаю, но уже не люблю. Ты доволен судном?

— Очень. Теплоход маленький, но другого не надо. Никуда уходить с него не хочу. Так что имей в виду. Ты знаешь, я так стосковался по судну, что, посади меня на любую лохань, буду счастлив. Сколько бессонных ночей я помню, когда казалось, что мы никогда не встанем больше на палубу, не увидим моря, погибнем забытые вдали от родной земли… Приходили и такие мысли. Всякие были мысли. Мучило, что все приносят какую-то пользу Родине, а мы нет. А, да ладно вспоминать. Что еще человеку нужно? Ничего. Мне ничего. Такое желание работать. Кажется, горы могу своротить. Только там, в тюрьме, понял, какое счастье ходить по улице, дышать, смотреть на море и чувствовать палубу под ногами… Тебе не понять. Нужно побыть за решеткой, тогда… В общем, — засмеялся Игорь, — теперь ты мой начальник. Я рад. Неожиданно у меня оказалась «большая рука». Не боишься работы?

— Как тебе сказать… И боюсь и нет. Я на нее не просился, но и не отказывался. Кому-то надо работать. Наконец, меня не спрашивали особенно, хочу я или нет. Назначили, и разговор короткий. Еще есть причина: хочется пожить дома.

Глаза Романа потеплели, он посмотрел на часы.

— Скоро Валюха должна прийти из больницы. Она нам все по-другому устроит, — он показал на стол. — А почему Женька не пришла?

— Придет. Сегодня у нее вечерние занятия.

— Слушай, — Роман оживился. — Давай выпьем за Женино здоровье. Мужественная она у тебя.

Он снова наполнил рюмки.

— Мужественная, — согласился Микешин.

Они чокнулись.

— Недавно я встретил Милейковского, — сказал Роман. — Помнишь, учился с нами такой хлюст. Дружок Сахотина.

— Ну, ну?..

— Так, понимаешь, выправился. Капитан. Плавает на Дальнем Востоке. Важный такой.

— Еще кого видел?

— Володька Коробов погиб. Пантелеев в военном флоте — капитан второго ранга. Михеев всю войну пробыл в Англии представителем министерства — умный парень…

— Ну, а Бармин, наш начальник Мореходки?

— Бармин на почетной пенсии.

Друзья долго сидели и вспоминали свою юность. Наконец Игорь стал прощаться.

— Валя твоя что-то не идет, а мне пора домой, — сказал он. — Завтра приду с Женей.

— Кстати, сколько твоему Юрке? — спросил Роман.

— Восемь лет.

— Жених. Моей четыре года. Как раз, а? Так завтра обязательно, чтобы никаких там дел, вместе с Женей были бы у меня. Приказ начальника. Ясно?