Дух демона

— Но то была поистине судьбоносная ночь, — продолжал размышлять Браумин Херд. Ведь если бы Эвелин не был свидетелем гибели парусника, он так и остался бы верным и преданным служителем настоятеля Маркворта. И если брат Эвелин действительно сыграл решающую роль в грандиозных событиях на севере, то в тисках каких темных сил пребывал бы сейчас мир, если бы этот монах не покинул стены Санта-Мир-Абель?

Браумин Херд запустил пальцы в свои жесткие курчавые волосы. Мать часто твердила ему, что все имеет какую-то цель. Все происходит по какой-то причине. Жизнь Эвелина Десбриса блестяще подтверждала эти слова.

Он оторвался от окна и продолжил путь по коридору, двигаясь тихими, но быстрыми шагами. Большинство монахов в это время спали. Для братьев младших ступеней подобное было обязательным, а для более старших — желательным. Однако братья девятого и десятого года обучения могли распоряжаться временем по своему усмотрению, особенно если были заняты важными делами вроде переписывания отрывков из древних текстов или, с усмешкой подумал Браумин, составлением заговоров против отца-настоятеля. Ему тоже хотелось как можно скорее улечься спать: ведь вставать придется с рассветом. И почти сразу — в путь. В долгий и опасный путь.

Из-под двери кельи Виссенти Мальборо пробивалась полоска света. Браумин осторожно постучал. Он старался не разбудить кого-либо из обитателей соседних келий. Не хватает только, чтобы его здесь увидели.

Дверь открылась, и Браумин проскользнул в келью.

Брат Виссенти Мальборо, невысокий худощавый человек с беспокойными черными глазками и вечной щетиной на конопатом лице, поспешно закрыл за пришедшим дверь. Ну вот, опять он потирает руки, — отметил про себя Браумин. Брат Виссенти, наверное, был самым нервозным из всех, кого он знал. Этот странный монах вечно потирал руки и постоянно наклонял голову, словно ожидая удара.

— Вы отправитесь туда и оба погибнете, — вдруг резко произнес Виссенти своим скрипучим голосом, более подходящим белке или бурундуку, нежели человеку.

— Мы вынуждены ехать, — сказал Браумин. — Но, думаю, всего лишь на месяц; самое большее — на два.

— Если отец-настоятель что-то замыслил, вы не вернетесь, — сказал Виссенти и тут же втянул голову в плечи, обернулся и приложил палец к выпяченным губам, будто каждое упоминание о настоятеле Маркворте грозило обернуться появлением целой толпы стражников.

Браумин Херд даже не пытался спрятать усмешку.

— Если бы отец-настоятель хотел открыто выступить против нас, он бы давным-давно сделал это, — заключил он. — Остальные нас не боятся.

— Зато они убоялись Эвелина, — возразил Виссенти.

Они возненавидели Эвелина за похищение камней, — поправил его Браумин. — Не говоря уже об убийстве магистра Сигертона. А наш настоятель возненавидел Эвелина за то, что тот вместе с камнями похитил и его репутацию. Если Маркворт отойдет в мир иной, так и не сумев вернуть камни, то последующие поколения монахов Абеликанского ордена сочтут время его правления темным пятном в истории нашего монастыря. Вот чего страшится старик, а вовсе не того, что брат Эвелин поднимет мятеж.

Разумеется, брат Виссенти все это слышал уже не раз. Он покорно поднял руки и прошмыгнул к своему столу.

— Однако я не преуменьшаю опасности для себя и для магистра Джоджонаха, — сказал ему Браумин Херд, пристраиваясь на краешке маленькой и тесной койки Виссенти.

— В этих условиях нельзя преуменьшать и ответственности, ложащейся на твои плечи, мой друг.

Взгляд Виссенти был исполнен неподдельного ужаса.

— У тебя есть союзники, — напомнил ему Браумин Херд.

Виссенти хмыкнул.

— Горстка новичков первого и второго года обучения?

— Которые потом станут учениками девятого и десятого годов, — твердо ответил Браумин. — И которые в дальнейшем станут безупречными, равно как и ты, если в тебе достанет благоразумия, в определенный срок достигнешь уровня магистра.

— Под благотворным влиянием отца-настоятеля Маркворта, которому известно, что я дружен с тобой и магистром Джоджонахом, — с прежним сарказмом ответил брат Виссенти.

— Отец-настоятель единолично не решает эти вопросы, — ответил брат Браумин. — Пока ты сохраняешь усердие в своих ученых занятиях, твое продвижение, по крайней мере до уровня магистра, является делом предрешенным. Если бы Маркворт пошел против установленного порядка, это вызвало бы неудовольствие в других монастырях. Да и у нас многим магистрам подобное не понравилось бы. Нет, он не в состоянии лишить тебя повышения.

— Зато в его власти услать меня куда-нибудь подальше, — не сдавался брат Виссенти. — Скажем, отправить в Сент-Ронтельмор, в пекло песков Энтеля, или, хуже того, — назначить капелланом войск береговой охраны в такую дыру, как Пирет Данкард. И буду я гнить там на острове в самом центре залива Короны!

Браумин Херд не стал возражать. Он лишь пожал плечами, словно все это не имело значения.

— Но и там ты останешься верен своим убеждениям, — спокойно сказал он. — И там ты сохранишь в своем сердце наши упования на лучшие порядки в Абеликанском ордене.