Дух дзен-буддизма

В области эстетики самые важные признаки влияния дзен можно увидеть во времена империи Тан (618–905 гг. н. э.). Во второй половине этого периода проживал самый выдающийся художник Китая – У Даоцзы[71]. К сожалению, все его работы утеряны, кроме одного потрясающего триптиха, но многие крупные специалисты говорят, что даже это – копия. Эту картину можно увидеть в одном из монастырей в Киото: на ней изображен Будда с двумя великими бодхисаттвами – Манджушри и Самантабхадра. Взгляд останавливается на центральной фигуре Будды. Современники говорят, что художник рисовал так, «будто вихрь овладел его рукой», и это действительно можно увидеть, если вглядеться в детали центральной фигуры. Линии, которыми прорисованы складки одеяния Будды – резкие, четкие, неровные, но в то же время от его лица веет абсолютным спокойствием, которое превалирует над остальным на изображении и тем самым выражается в символе духа дзен. Это напряженная живость, в основе которой – абсолютный покой. Даосы говорили: «Только потому, что ось не двигается, спицы колеса крутятся». Или же: «Это принцип бездействия, который заставляет все предметы двигаться». Такие же особенности можно заметить в картинах японской школы суми-э. Они выполнены мягкой кистью на определенном типе шероховатой и хрупкой бумаги. Использовали черную китайскую тушь – никаких цветов, никаких прорисовок. На хрупкой бумаге мазок уже нельзя было стереть, и если он не размазывался, его нужно было наносить быстро и ловко. С такими материалами неудивительно, что художнику приходилось рисовать, «будто вихрь овладел его рукой». Не было никакой возможности «исправить». Даже при малейшей ошибке. И если художник, пока делал мазок, хотел остановиться и подумать, это все заканчивалось некрасивым пятном. Эта техника очень точно подходила духу дзен, поскольку она предполагала, что художник должен передать свое вдохновение бумаге, пока оно еще живо. Он не мог делать черновой набросок, затем постепенно заполнять картину деталями, ведь тогда вдохновение умерло бы от такого количества изменений и дополнений. Художник должен закончить картину за считаные секунды, ведь это как пощечина учителя – внезапно, бесповоротно, точно и живо. Если пощечина медленная и нерешительная, то это не пощечина вообще, а так, слабый шлепок – и в нем нет жизни, нет стихийности. Так же можно сказать и про картину, если она не улавливает вдохновение в тот момент, когда оно живо, а только вымученно пытается использовать его, уже умершего – как чучело птицы в стеклянной банке. Суми-э же ловит птицу за секунду до того, как она улетает – и, более того, позволяет ей лететь, поскольку не нужно стрелять в нее, а потом набивать как чучело, чтобы художник потом в свое свободное время смог изучить ее тело. Поэтому художник суми-э всегда должен «продолжать идти», ведь смерть идет следом за жизнью, отстает лишь на шаг.

Однако, несмотря на всю внезапность и незамедлительность суми-э, в нем все же есть скрытое спокойствие – оно в устранении несущественного. Этот принцип появился раньше суми-э, он относится к самому началу дзен, а также к философии Дао, в которой его изучали как «экономию силы». В «Дао Дэ Цзине» сказано:

«Сильный ветер не продержится до утра. Проливной дождь не будет идти весь день. Такова природа. И если сама природа не может делать что-либо долго, как же это может делать человек!»

Или следующее:

«Опытный путешественник не оставляет следов. Опытный оратор не делает грубых ошибок».