Дух Фиилмарнен и его дети

Когда Хиреворд перешел на сторону Снорки, а Снорки ступил на бревно и уже думал, что неприятная встреча позади, вдруг из кустов, откуда только что вышел Снайдерс, выскочил другой мальчик, видимо, его спутник. Не смотря на то, что Снорки стоял уже на середине бревна, а двоим на нем было не разойтись, он вскочил на противоположный его конец. На середине мальчики встретились. По ожерелью из янтарей в серебряной оправе, подобные которому ему не раз приходилось чинить, Снорки понял, что этот мальчик из рода Дарнер, чей поселок находился в нескольких днях пути от поселка Снайдерсов.

– Ну, что ты встал? – нагло начал Дарнер. – Посторонись, уступи мне дорогу.

– С какой это стати? – вспылил Снорки. – Сдается мне, я был уже на середине, когда ты вышел из леса.

– Уступи по–хорошему, ты ведь знаешь, кто ты и кто я, – настаивал Дарнер, пытаясь продвинуться вперед и заставить Снорки отступить.

– И чем же ты столь замечателен, позволь узнать? – язвительно спросил Снорки, не двигаясь с места, так что теперь они стояли почти касаясь носами друг друга.

– Я – сын честной женщины и знаменитого своей удачей вождя и охотника, а ты – жалкий приживал в доме кузнеца.

– Не смей так отзываться о моем отце.

– Твоем отце? Разве ты его кровный сын? Или может тайные обряды принятия в род уравняли тебя с его кровной дочерью? Он взял тебя, как берут в дом собаку или свинью!

– Эй, перестаньте, вы зашли уже слишком далеко, – попытался вмешаться Хиреворд, но было уже поздно.

– Пусть так, – попробовал прибегнуть к последнему средству Снорки, – но моим настоящим отцом является дух земли Фиилмарнен, а он не нуждается в ваших обрядах.

– Отцом! – рассмеялся Дарнер. – Мой отец говорит, что это выдумки стариков. Что–то редко вспоминает о тебе твой отец Фиилмарнен! И почему он тебе мало помогает?

– Замолчи, Агне, – в ужасе закричал с берега Хиреворд и бросился к спорщикам, – не смей трогать подземных духов!

Но его уже никто не слушал.

– Ах вот как! – завопил не своим голосом Снорки. – Пусть он мало мне помогает, но сейчас–то он мне поможет! – и закатил Агне Дарнеру сильную оплеуху.

Его противник покачнулся и, падая, вцепился в рукав Снорки. Оба спорщика свалились в ручей вместе с Хиревордом, который не устоял на заходившем ходуном бревне. Противники яростно тузили друг друга. Они вывалялись в грязи, периодически окуная один другого головой в воду. Наконец Хиреворду неимоверными усилиями удалось вытащить их на берег и развести в разные стороны. Они представляли собой жалкое зрелище: с обоих обильно текла вода, смешанная с кровью. Оба порывались сцепиться вновь, но их не пускали крепкие руки Снайдерса.

– Успокойтесь и помиритесь, – сказал Хиреворд.

– Никогда! – крикнул Агне.

– Ни за что! – крикнул Снорки.

– Замолчите оба! – гаркнул Хиреворд таким тоном, что оба врага притихли. – Агне сейчас извинится.

– И не подумаю! – перебил его Агне.

Хиреворд встряхнул Дарнера за шиворот, заставив его замолчать, и продолжил:

– Агне сейчас извинится за то, что он не подождал, пока через бревно не перейдет Снорки Элсли, который стоял уже на середине, а также за то, что он оскорбил человека, чей род находится под покровительством Фиилмарнена, духа земли.

– Род – не спорю, но он не принадлежит к этому роду, – вставил наконец свое слово Агне. – Мой отец говорит…

– Твой отец живет далеко отсюда и может говорить что угодно. А мы живем близко от кузницы, где незримо присутствует дух земли, и не хотим, чтобы из–за твоей глупости на поселок обрушился гнев Фиилмарнена. Извиняйся.

– Хиреворд, ты серьезно? – нервно засмеялся Агне. – Неужели ты веришь басням, что он сын духа? Он же болеет, как все обычные люди, и как они возвращается в неудачный день с охоты с пустыми руками. Темная кожа и волосы – подумаешь доказательство! Может, он сын грязной болотной духевы!

– Молчи! – разгневался Хиреворд. – Или я задушу тебя собственными руками! Не тебе обсуждать жизнь духов! Проси прощения!

Увидев перекошенное, в красных пятнах лицо товарища, Агне испугался. Он знал, что терпение Снайдерса велико, но сейчас он исчерпал все его запасы.

– Ну, хорошо. прости меня, – сказал Агне, едва не плача от унижения.