Дух Физтеха

Я послушно сел в лифт, вышел на третьем этаже и, положив сердце своем не уходить, пока не утолю законного любопытства, отправился бродить по этажам. Потолки были высокими, пол - паркетным, стены выглядели свежеоштукатуренными. Никаких других следов пошлой роскоши я не заметил.

Двери, ведущие из коридора в кабинеты, покрыты были дешевой фанеровкой характерного "школьного" цвета. Некоторые двери были открыты. В каждой комнате стояли столы, также смахивающие на школьные. За столами, а иногда и на столах сидели молодые люди и орали в телефоны:

" Я спрашиваю, - прошел эшелон с бойцами у вас или нет ?!".

" Где, черт побери у вас инструктор ?!. Я ему третий день не могу дозвониться!"

Все это походило на плохой спектакль о комсомольской жизни, поставленный провинциальным театром. Сходство усугублялось тем, что по коридорам никто не ходил, - все летали. Походка - стремительная и слегка подпрыгивающая. Взгляд- пронизывающий и энергичный. Фразы - отрывистые. Жесты- рубленые.

Через 15 минут я почувствовал, что любопытство мое полностью утолено. Осталось только посетить туалет.

О туалетах ЦК ходили легенды, в которых эти заведения представлялись волшебной страной, текущей молоком и медом. Фантазеры уверяли, что там в каждой кабинке висит рулон туалетной бумаги, а рядом на полочке стоят запасные рулоны разных цветов. Чтобы дать понять, какие эмоции в те времена вызывали такие рассказы, напомню, что в 1972 году молодя кокетливая женщина, которой досталась туалетная бумага, просила продавца продеть внутрь рулонов веревочку, превращала покупку в ожерелье, вешала его себе на шею и гордо шла по улице, вызывая жгучее вожделение мужчин и наслаждаясь завистливым шипением менее удачливых дам.

В туалете было довольно чисто. В некоторых кабинках, действительно, рулончики висели, в других - сиротливо белели картонные цилиндрики. Полотенце для рук могло бы быть и посвежее. Словом, я пришел к выводу, что никакие особенные сюрпризы здесь меня не подстерегают. И ошибся.

Атлетического сложения мужчина энергично распахнул дверь и стремительно влетел в заведение. Так же энергично дверь закрыл. Окинул помещение орлиным взглядом и...потух. Впечатление было такое, что у меня на глазах шилом проткнули пузырь. Лицо мужчины посерело и сморщилось, колени подогнулись. Он ссутулился и зашаркал к писсуару. Подойдя, оперся левой рукой о стену, а правой стал мучительно, рывками расстегивать молнию. При этом он все время тихо поскуливал. Потом он неловко молнию застегивал, по стариковски глядя вниз и не переставая глухо стенать. Шаркая, направился к двери. Я, обомлев, смотрел на все это, готовясь подхватить падающее тело и позвать на помощь. Мужчина взялся за ручку двери и простонал в последний раз. Затем произошло второе чудо. Спина распрямилась. Плечи расправились. На лице вспыхнул здоровый румянец. Рывком он распахнул дверь и стремительно выскочил.. Я выглянул наружу. Мужчина упруго летел по коридору навстречу такому же красавцу. " Выступил, выступил он на слете. Сам приехал и выступил ! ", победоносно кричал он...

" Чертово местечко ", - заключил я и, не мешкая, поднялся на седьмой этаж.

Постучав и получив приглашение войти, я оказался в громадной комнате, уставленной металлическими стеллажами. На стеллажах тесно, переплет к переплету стояли сотни папок. И каких! Каждая могла украсить любую Прибалтийскую выставку художественных произведений из кожи.

Сидевший у окна молодой человек завладел моим пропуском и, сверившись с записями журнале предложил мне найти свои папки самому.

Наши красные Золушки по 51 коп. были видны издалека и производили впечатление бомжей на дипломатическом приеме. Однако я сделал вид, что внимательно разглядываю переплеты и пошел вдоль стеллажей. Наудачу вытянул одну из папок. По благороднейшему мышиного оттенка сафьяну сверху червонным золотом было вытеснено: " Наши знания - тебе, родной Комсомол ! ". Ниже, золотой нитью двух разных оттенков был Бог знает в какой технике изображен комсомольский значок. Еще ниже, уже серебром - название какого-то московского института. Затем- фамилии авторов. И, наконец, название работы: " О роли горчичных масел при киле у крестоцветных ". Мне стало тошно, я взял своих сироток, расписался и вышел вон.

Вернувшись в Питер я в красках по горячим следам описал все увиденное своему другу. " Говорил я тебе, что по шестнадцать ли копеек, по пятьдесят ли одной - все едино ", - заключил я свой рассказ. "Да, правильно тебя раскусили, -парировал он, - и впрямь нельзя тебе доверять процесс получения скрытого электростатического изображения? "

* Конец 70х. *

Табель о рангах