«Дух Ямато» в прошлом и настоящем

В основу этого ритуала, имевшего большое значение для культивирования мифологической символики тэнноизма, были положены распространенные в японском обществе верования в то, что те, кто погиб за свою страну, живут как «ками» — охранители живых и всей нации и их души продолжают участвовать в жизни видимого мира и всегда возвращаются на родину, где бы их ни застала смерть. Существовало также поверье, что после обряда «обожествления» «ками» погибших воинов становились охранителями живых солдат на полях «священных» войн, ведшихся Японией (подробно об обожествлении павших воинов и значении храма Ясукуни см. [16; 27]).

Все ритуалы государственного синто отправлялись в соответствии с их рангом в системе официально введенной иерархии. Естественно, венчали эту иерархию ритуалы, проводившиеся в храмах, непосредственно связанных с культом императора, Исэ, Мэйдзи, Касивара. Самым главным считался храм Исэ [38], посвященный богине Аматэрасу и сохранявший как святыню одну из трех регалий императорской власти — зеркало. Ритуал передачи этих регалий при восшествии на престол нового императора был главной церемонией государственного синто (подробно о церемониях, проводившихся в связи со вступлением на престол императора, см. [7, с. 123–124]).

Священникам (каниуси) в храмах государственного синто было запрещено вести пропаганду каких-либо религиозных догматов, их главной функцией было отправление ритуалов, призванных внушать пастве чувство благоговения и священного трепета перед величием власти. Но в основе этих церемоний лежали догматы тэнноизма, а они пропагандировались монопольно и централизованно самим государством.

Разгром японского милитаризма в 1945 г., последовавшие за ним демократические преобразования общества существенно подорвали основы тэнноизма.

В первые послевоенные годы в результате небывалого подъема демократического движения американские оккупационные власти проводили курс на искоренение малейших проявлений милитаризма и тэнноизма, на развенчание мифов о божественном происхождении императора и Японии. Это было закреплено в Потсдамской декларации 1945 г., в директиве оккупационных властей от 15 декабря 1945 г. об отделении синтоистской религии от государства, в отречении императора от божественного происхождения в его новогоднем обращении к народу в 1946 г., в демократической реформе образования, отменившей «моральное воспитание» в духе тэнноизма в школах, наконец, в новой демократической Конституции 1947 г., согласно которой суверенитет принадлежит народу. Власть императора согласно конституции стала носить лишь номинальный’ характер, ей был придан статус «символа единства государства и народа» (подробно о послевоенном статусе императора см. [4; 5, с. 176–189]). Отныне государственный строй Японии обозначался в японской литературе как «сетё тэнносэй» («символическая императорская система»).

Эти и другие реформы общественных структур Японии, хотя и знаменовали собой качественно новый этап в развитии страны, были не до конца последовательными. Так, директива об отделении синто от государства оставляла императора верховным священнослужителем синто, давая тем самым ему право совершать в сопровождении государственных чиновников паломничества в синтоистские храмы в качестве частного лица. Отречение императора от божественного происхождения начиналось с длинной цитаты из «Клятвы» императора Мэйдзи 1869 г., которая, по словам императора Хирохито, должна была послужить впредь «основой национальной политики» (текст выступления императора, называющегося в японской литературе «декларацией человека» (нингэн сэнгэн), см. [25, с. 179–180]).

Непоследовательность и противоречивость в демократизации послевоенной Японии проявились и в попытке сочетать принципы конституционной монархии с принципом народного суверенитета, что до сих пор служит предметом дискуссии среди японских правоведов о характере государственного строя страны. Окончательному искоренению основ националистической идеологии мешало также и то, что, как писал американский журналист М. Гейн, «осуществление демократизации было поручено недемократическому правительству» [1, с. 134].

Уже к весне 1946 г. в позиции американских оккупационных властей наметился поворот к сворачиванию многих напранлг-ний демократической перестройки Японии. В апреле 1946 г. в штаб генерала Макартура поступило секретное распоряжение из Вашингтона, в котором указывалось на опасность укрепления позиции левых сил в случае установления в Японии республики и давались инструкции по сохранению императорского строя. Генералу Макартуру приказывалось «тайно содействовать популяризации личности императора не как существа божественного происхождения, а как человека» (см. [1, с. 304–305]).