Дух леса

…Эл… Вот, что она должна была вспомнить! Как будто это слово было ключом ко всему… Эл! Боже, Эл! Эл!! ЭЛЛ!!! Все медленно прояснялось в голове, все вспоминалось! Как же она могла ТАКОЕ забыть?!?

И все же. … И все же что-то еще оставалось… Что-то было недоступно! Что-то не так! Что? ЧТО?!?

Она сама вышла в приемную. Он стоял у окна и, действительно был похож на художника. Черные узкие джинсы заправлены в замшевые остроносые сапожки. Свободная темная и какая-то чуть мерцающая куртка-рубашка подчеркивала широкие плечи и узкую талию. Теперь у него была небольшая густая бородка, такая же золотая и волнистая, как и волосы, рассыпанные по плечам. Он обернулся от окна… Большие, добрые и веселые глаза… Что же, что ей мешает?…

– Здравствуй, Лана, – он подошел поближе и говорил негромко.

– Боже мой… – она продиралась мыслями сквозь что-то вязкое… как туман… – Эл… Ведь ты говорил, что все сотрешь из моей памяти… Но я все время что-то пыталась вспомнить… И сейчас я, кажется, все вспомнила!

– Ну, допустим, еще далеко не все, – улыбнулся он.

– Да,… ты что-то все еще держишь… Отдай! Отдай мне …меня!

– Ничего я не стер, Лана,…просто закрыл на время. Опять ослушался. И  ох, как мне опять влетело! Если бы стер, пришлось бы заново с тобой знакомиться… – он все улыбался. – А здесь, сама понимаешь – это намного сложнее!

– Эл, не морочь мне голову… Отдай, отдай все…

– Лана, послушай, – он подошел совсем близко и заговорил еще тише. – Ты должна решить все спокойно, без эмоций. Потом отдам и эмоции. …Все это время… Да я боролся за нас! Доказывал, убеждал и просил! И победил!!! Понимаешь, меня отпустили! Любовь – это редкость в нашем мире. Ее нельзя терять! Мне разрешили, понимаешь, все разрешили! Теперь – слово за тобой. У нас есть три пути. Первый – остаться здесь, где ты живешь. Я, конечно же, мало похож на ваших мужчин, тебе будет очень непросто со мной! Я не умею водить машину, ничего не понимаю в вашем бизнесе, не знаю ни ваших компьютеров, ни техники, не играю, как настоящий мужчина в хоккей, подраться,… нет, пожалуй, смогу! – он засмеялся. – Только своими методами! Но я не буду тебе обузой – могу лечить людей, знаю много ваших языков, рисую, вообще-то, неплохо…

– Отдай…

– Дослушай же!… Или мы можем уехать, в одно из ваших чудесных мест и я продолжу свою работу, которой, если честно, увлечен почти с детства. Только, увы, не на Волгу, там тебя знают.

– Эл, отдай немедленно…

– Но есть еще третий путь – он смотрел ей прямо в глаза. – Я могу действительно все стереть, и ты не будешь даже знать, что нужно что-то вспомнить. Я бы хотел заставить тебя полюбить твоего Алексея, он хороший человек и, видимо, это было бы самое правильное… Но мы не можем заставить делать других то, что сами почти не умеем!

– Забудь и о первом и о третьем! – она даже головой затрясла. – Мне до чертиков надоела эта работа, я не горожанка, я здесь задыхаюсь и умру, в конце концов! Я хочу быть просто твоей женщиной! А вот ты должен продолжить начатое, ведь это твое призвание!

– Ты решила, не пожалеешь? – последний раз спросил он.

– Отдай… – подалась она к нему все телом.

Он легко провел рукой вокруг ее головы… и тогда она опять, наконец-то, стала собой. И бросилась к нему на шею. …И уже не слышала, как упала чашка у Леночки, не видела, как выкатились глаза у девчонок, разговаривающих в другом конце приемной, на знала, как побелел и прислонился к стене вошедший Алексей… Стояла и целовалась с ним, как на Волге… И только вдруг испуганно сказала:

– Но я так рано стану старой!… для тебя…

– Да кто ж тебе позволит? – он смеялся и целовал ее. – И не мечтай!

– …А тогда бежим отсюда, да?…