Дух неправды

Жаркое солнце, по преданию ночующее на вершине мечети Кутуб-Минар, медленно поднималось над утренним городом. Людские голоса, как всегда, тонули в треске мотоциклов и шуме автомобилей. Площадь-звезда перед резиденцией премьера, тенистые улицы были оживлены и в то же время спокойны. Несколько чёрных блестящих лимузинов медленно въехали в ворота.

Индира Ганди нехотя подняла трубку звонящего телефона; подумала, что это личный секретарь Фотедар. Чаще всего именно он пользовался этим аппаратом, соединенным со служебными комнатами.

Секретарь почтительно поздоровался и сообщил, что съёмочная группа Питера Устинова ждёт в коттедже для приёма гостей.

– Вы передали моё распоряжение об отмене даршана?

Индира чувствовала себя усталой, несмотря на раннее утро. Сколько продлится интервью? Час, полтора? Больше никак не выйдет – в планах на сегодня очень много дел. Через три дня, в субботу, первый день конференции в защиту национального единства. Фотедар должен вчерне подготовить речь, а она внесёт поправки. Сейчас напомнить? Нет, после встречи с Устиновым…

– Да, передал, и ваши извинения также. Киносьёмщики ждут, и я смею просить вас поторопиться. – Фотедар не сдержался и улыбнулся в трубку. – У этого ирландца так много вопросов! Пробивной и энергичный господин, но в общении вежлив и приятен…

– Сейчас иду. – Госпожа премьер-министр хотела положить трубку.

– Простите, – торопливо произнёс Фотедар. – Вы просили напомнить – в два часа дня состоится молодёжный митинг на Центральном стадионе…

– Я не забыла, – рассеянно отозвалась Индира и посмотрела на часы.

Прижала рычаги, встала из-за стола и услышала, что сзади открывается дверь. Камердинер Натху Рам, отдуваясь и кашляя, навалился плечом на створку, вошёл и с облегчением свалил в кресло бронежилет.

– Нат, ну сколько раз тебе говорить, что мне это совсем не нужно?!

– Вы обещали господину Радживу! Он выбранит меня…

– Раджив выбранит?! Не смеши меня, Нат! Он сейчас далеко, и я его не слушаюсь. – Индира ещё раз оглядела себя в зеркало, поправила бусы. – Нат, немедленно унеси это и забрось подальше!

– Индира-джи… – Старик поглядел на госпожу с таким ужасом, что она перестала улыбаться. – А если они… сейчас сделают что-то плохое?.. Я эти бородатые звериные морды не могу видеть без дрожи! По городу страшные слухи ходят. Якобы они поклялись индуистов порубить на куски в отместку за Пророка Бхиндранвале. Он им завещал делать так!

– Натху, что ты говоришь?! Они верят так же, как и мы с тобой. И что это ещё за звериные морды? – укоризненно сказала Индира. – Ты разве не знаешь, что по Конституции и по совести все религии одинаково священны? Или среди индуистов мало подонков вроде Бхиндранвале? Вспомни Натху Рама Годзе, по несчастью, твоего тёзку, который застрелил великого Махатму! Стыдно, очень стыдно! Виновны не религии, а люди.

Индира немного помолчала, глядя в окно, на залитый утренним солнцем сад. Между прочим, подумала, что после выступления на стадионе в такой день обязательно случится аллергия.

– Пусть будет то, чему суждено быть. Единственное, чего не должны видеть враги, – моего страха.

– Миссис Ганди взглянула на лежащий в кресле бронежилет.

– Унеси его, Нат, и подай зонтик. Он пригодится больше – уже очень, жарко…

Рамешвар Дайял, заслонив собой дверь, кивнул, приветственно сложив руки. Остановился у порога, ожидая, когда Индира выйдет. Натху Рам, вновь появившийся в комнате с зонтиком под мышкой, твёрдо сказал:

– Я пойду с вами, Индира-джи.

– Не бери на себя чужие обязанности, – опять улыбнулась она. – Рамешвар прекрасно справится сам.

– Не обижайте, госпожа!

Голос камердинера дрогнул, глаза наполнились слезами. Телохранитель пожал плечами, но промолчал.

– Хорошо, пойдёшь сзади, раскрыв надо мной зонтик. – Приподнявшись на носки, она тихо сказала Дайялу: – Подстрахуй его обязательно…

– Никогда не посмел бы идти впереди вас, Индира-джи, – не расслышав слов, обращенных, к телохранителю, произнёс успокоенный камердинер.

Так, втроём, они и вышли в сад. Старый Натху с зонтом пристроился сзади, умоляя свою госпожу идти помедленнее. Зелёная, пустая сейчас лужайка, где одни только птицы как всегда, что-то искали в траве, напомнила о несостоявшемся даршане. Настроение слегка испортилось. Питер Устинов просил по возможности назначить интервью на тридцать первое октября. Тревожное положение в стране могло отодвинуть встречу на неопределённое время, а ирландец мечтал о ней уже давно, не уставая разными способами напоминать о себе Фотедару.

И всё-таки зря она пренебрегла даршаном, пусть даже ради интервью. Люди ждали этого дня, ради встречи с ней ехали в столицу со всех концов страны – редко на автомобилях, чаще на повозках или в переполненных вагонах. Бывали и такие, что проделывали весь путь пешком, будто шли на поклонение святыне. Глава правительства не имеет права отказываться от беседы с жаждущими помощи – некоторые вопросы и впрямь могла решить только она.