Дух оперы

– Что вы такое говорите?! – воскликнул Олег. – Разве вы не заметили, что он издевался над нами и пытался создать себе рекламу, желая нас очаровать. А вы развесили уши и внимали каждому его слову, как послушные ученики на уроке у строгого учителя. Да что с вами произошло такое?! Разве вы не видите, что он редкий проходимец, каких ещё поискать нужно? Припёрся в нашу страну, в наш институт, чтобы поведать всем, какой он совершенный. Обалдеть можно! Вот уже до чего все докатились в нашем отечестве, своих умников не хватает, так выписывают их ещё и из заграницы, тратят наши деньги на дорогие игрушки. Но не на тех напали, мы то знаем, что представляет собой этот субчик, что он за штучка.

Я подумал, что как раз они и не знают, что собой представляет Луиджи.

– Однако, – задумчиво произнёс Сергей, – в его заявлениях есть что-то такое, с чем нельзя не согласиться. Что он там сказал по поводу того, что наступает период, когда перерастаешь своего учителя, и уже идёшь своим путём? Как это верно замечено! Нас всегда кто-то ведёт по пути, но потом ты обгоняешь его и покидаешь, и он уже где-то далеко плетётся позади тебя, и ты чувствуешь, что ты стал на голову выше его. Так всегда получается со всеми нашими любимыми, но постаревшими учителям. Когда встречаешься с кем-нибудь из них, то становится жаль его, потому что ты далеко ушёл от него. В учении всегда так бывает. Знания никогда не стоят на одном месте. В этом и состоит суть прогресса, когда ученик убивает своего учителя, как уже состоявшаяся личность. Мы постоянно движемся вперёд, и вчерашние знания всегда устаревают, и нам нужно быть всегда готовыми к тому, что сегодняшние знания устареют завтра, и какой-нибудь наш любимый ученик лягнёт нас в бок и скажет, что нам пора на свалку. И он будет прав. Мысль человека не стоит на месте. Когда я был маленьким, то часто видел, как моя мать каждый день вставала перед образом на колени и молилась Господу. Я думал тогда, что Бог самый могущественный и самый всезнающий в мире. Жаль, что сейчас я немного подрастерял свою веру.

– Ты сейчас уже не считаешь, что Бог всезнающий и всемогущий? – с иронией спросил его Олег.

– Трудно сказать, – задумчиво произнёс Сергей, – я не могу представить себе Бога, поэтому моя вера в него, как бы это сказать, не очень глубокая. Иногда мне приходит в голову кощунственная мысль, а есть ли он вообще, на самом деле? И кто такой еврейский бог? Почему он лучше бога Митры или того же Абрасакса? Многое в нашей жизни весьма условно, к примеру, мы видим звёзды и даём им имена, но эти имена даны им нами субъективно. И вообще имеют ли звёзды имена? И так уж им важно иметь эти имена? О многих явлениях в мире мы судим с нашей колокольни, и вообще, мы очень многого не знаем. Когда-то я гордился своим именем учёного. А сейчас, чем больше я узнаю этот мир, тем сильнее уверяюсь в том, что ничего об этом мире не знаю. Поэтому, если вы меня спросите, есть ли Бог, или его нет. Я вам ничего не отвечу.

Сергей замолчал. Некоторое время никто из нас не нарушал тишины.

– Лучше всего начинать изучение мира с нуля, – наконец прервал паузу Андрей, – и не забивать себе голову всякой ерундой.

– Это как же? – удивился Сергей. – Ты хочешь аннулировать весь прошлый опыт наших предков и начать заново изобретать велосипед.

– Вот как раз велосипед изобретать и не нужно, – живо возразил Олег, – ты знаешь, о чём я говорю. Зачем нам становиться приемниками всяких заблуждений. Нам нужно двигаться вперёд, а не топтаться на месте, тратя свои силы на всякие досужие домыслы. Техника нас сделает сильными. И в науке мы должны руководствоваться только неоспоримыми фактами. Иначе, мы ничего не добьёмся в наших исследованиях, если будем полагаться на метафизику. Нет, вы уж меня увольте, я стою на твёрдом фундаменте науки. И с него вам меня сковырнуть невозможно никакими вашими байками о небесных тайнах и прочей Абрасаксовой абракадаброй.

С этими словами Олег поднялся из-за стола и, следуя примеру бога Луиджи, ни с кем не прощаясь, покинул наше общество. Мы остались с Андреем и Сергеем втроём.

Сергей некоторое время помолчал, а потом задумчиво молвил: