Дух погибели

— Что ты делаешь? – проговорил Конан, пытаясь сфокусировать взгляд на первом помощнике.

Вместо ответа Сигурд еще раз врезал капитану по челюсти. На этот раз тому сознания сохранить не удалось.

— Извини, Конан, — тихо сказал Сигурд, покидая каюту.

Стоявшим на палубе матросам ванир сказал, что Конан остался у него и просил его пока не беспокоить. Пираты только закивали головами.

Ванир не сильно беспокоился за разум киммерийца. Случай с шемитами показал, что влияние духа на мысли людей отнюдь не вечно. Стоит безумцу покинуть город, а лучше того скопытиться, как капитан и вся команда вернутся в нормальное состояние. И тогда можно будет спокойно объяснить Конану, что планы поместья ему, Сигурду, в тот момент были нужнее. Если не начать действовать этой ночью, вполне может статься, что засевший среди Хозяев дух решит использовать Зелтрана для поисков братьев или составления заклятий против них. Тем более что в Сартос вернулся околдовавший боцмана безумец.

Конечно, если получится, то было бы неплохо раздобыть для киммерийца амулет, защищающий от влияния духов, если таковые водятся у Коратцо или он их может сотворить. Конан в своем нормальном состоянии стал бы очень полезным союзником в борьбе с духами. Но если ничего из затеи с оберегом не выйдет, то страшного мало. Сигурд не сомневался, что даже нынешний не совсем адекватный Конан в обиду себя не даст. Главное, чтобы он по глупости не помешал их с зингарцем охоте.

Солнце только-только поднималось над Сартосом, и улицы городка прохожими не изобиловали. Сигурд со всем тщанием вглядывался в лица каждого встречного, стараясь уловить там отголоски безумия, охватившего матросов. Ничего путного из этой затеи не вышло. Команду свою первый помощник капитана знал уже много лет, а людей этих первый раз в жизни видел и понять, что с ними не так, был не в состоянии.

«Зато хоть время убил», — подумал он подходя к дому Бродо-оружейника, в котором гнездились Коратцо, Черс и Тара.

Ванир на удачу дернул дверь дома. Закрыто. Вдобавок еще и заклятьем каким-нибудь для надежности запечатано. Значит, придется будить.

— Черс! Открывай! – взвопил первый помощник. Звать следовало именно бывшего юнгу, он рано вставать приученный и командам подчиняться привык. Не то, что Коратцо и Тара.

Выучка у парня оказалась превосходной. Ни ждать, ни повторять призыва Сигурду не пришлось. Дверь отворилась и из-за неё показалась заспанная физиономия Черса.

— Что так рано? – поинтересовался он, пропуская ванира внутрь.

— Меня с корабля выгнали, — почти не соврал ванир.

— Что, правда? – удивился Черс.

— Почти, — зевнул Сигурд, присаживаясь за стол, на котором мерзли остатки вчерашнего ужина. Ванир взял с блюда с овощами морковку и начал и её грызть.

— Ты угощайся, — сказал Черс, — а я спать пойду.

— Не, я так не согласен, — возразил ванир, похрустывая корнеплодом. – Давай, лучше буди остальных. У нас дел сегодня много.

— Ладно, — кивнул юнга, — хоть не мне одному страдать.

Черс сладко зевнул и пошел на второй этаж.

Криков и мольбы дать еще поспать слышно не было, доносилось лишь деловитое шевеление. Всё-таки серьезные люди Коратцо с Тарой, профессионалы.

Первой вниз спустилась девушка, уже умытая и с расчесанными волосами, кивнула Сигурду и присела за стол. Пробежав по еде глазами, она остановила свой выбор на большом зеленом яблоке. На мясное что-то никого не тянуло.

Почти сразу вниз за Тарой сбежал Черс, следом появился Коратцо в своей неизменной белой рубахе с золотым шитьем.

— Что произошло, Сигурд? – спросил зингарец.— Я не ждал тебя так рано.

— Команда «Вестрела» начала сходить с ума, — сказал ванир. – Думаю, безумный дух вернулся в Сартос.

— Плохо, — недовольно поморщился Коратцо. – Я надеялся, что он лишит нас своего общества на более длительный период. Что с твоими парнями произошло?

— Ничего серьезного, — ответил Сигурд. – Просто стали вести себя несколько странно. Я сначала испугался, что они бунт могут поднять, но потом поговорил с ними, и всё успокоилось.

— Ненадолго, — разочаровал первого помощника Коратцо. – Первые три дня люди обычно находят силы противиться безумцу, некоторым, правда, перепадает столь сильно, что у них, как у тех шемитов, планка серьезно крениться начинает. А вот, начиная с четвертого дня, сохранивших разум почти не останется. И будет их безумие выражаться не в простом выражении недовольства, а чем-нибудь более серьезном.

— Боюсь, уже сейчас у нас есть такая жертва, — с недовольством произнес Сигурд. – Конан. Капитан от Хозяев вернулся совершенно другим человеком.

— Я только собирался тебя о нем спросить, — сказал Коратцо. – Но боюсь, что ты ошибся. На такого человека, как Конан, влияние духа распространиться не может. Из того, что ты рассказывал о нем, следует, что у твоего капитана воля крепче стали. С такими если что и случиться, то не раньше четвертого дня. В первую очередь теряют контроль над разумом люди серые, ни чем не примечательные.

— Но я всё своими глазами видел, — возразил Сигурд.