Я застыла, глотая слезы и глядя на мальчиков, лежащих недалеко друг от друга. Пузырь колыхнулся, и я увидела, что капитан упал на колени, сжимая голову руками.
– Я очнулся, когда стемнело, и сначала не мог понять, где я и что произошло. Голова болела жутко и меня почти сразу вытошнило. Я увидел Кайла, он лежал с открытыми глазами и смотрел в небо. Мне никак не удавалось подняться, и я решил попросить помощи у брата, но он не ответил. Плача и извиняясь за то, что сбежал, я умолял его простить меня и помочь мне встать, но ответа так и не услышал, – севшим голосом рассказывал капитан. – Нас нашли только утром и когда я увидел, что Кайла завернули в одеяло с головой, понял, что брат больше не сможет меня простить. Матушка была безутешна, и я старался не попадаться ей на глаза. Слыша мой голос, она принимала меня за Кайла, и я перестал разговаривать, чтобы не делать ей больно.
– Мы видим, что боль капитана родилась в глубоком детстве, так она зародилась, перерастая в чувство вины за гибель близких ему людей, – тихо сказал маг, обращаясь ко мне.
– Но в смерти отца не было его вины, – возмутилась я.
– Он вспомнил разговор родителей не зря. Басс говорил о мире для младшего сына и погиб, достигая этой цели. Вот тебе и ответ. Непослушание привело к смерти брата, но дети в таком возрасте действительно еще наивны и непоседливы.
Я посмотрела на Аарона и увидела его другими глазами. Я не подозревала о той ответственности, что он возложил на свои плечи. Несправедливо осуждать маленького мальчика в столь неподвластных ему вещах.
– Мы на границе с Гвардией. Грэг сосредоточен и собран. Мы не так давно окончили рекрутскую школу, и ему не терпелось показать себя.
– Мы крадемся, стараясь не издавать ни звука, но это не поможет, потому что нас уже ждали и завязывается битва. Наш отряд немногочисленный и мы вынуждены отступать.