Дух трудолюбия 1,2

Иногда мне даже было обидно. Ну почему эти свойства мне не показались в городе. Ну или хотя бы проявились на дирижабле. Столько же дел мог бы с ними наворотить. Усталый, бегал к жив-камню и старым деревьям за околицей у леса силы пополнять. Лизка вместе с Матреной разок после праздника показали мне путь, а там я и сам туда, чтобы никто из окрестных не видел, вечерами ходил. Заряжаться и, при необходимости, лечиться. Прямо энерджайзер какой-то. Кстати, Лиза после той ночи, хоть и строила глазки, большего мне более не позволяла. Лишь работой нагружала. Разной и побольше.

Вот и за питьевой колодезной водой в одиночку вместо нее, к неподалеку расположенному колодцу типа «журавль», несколько раз ходил. Обычно по темноте. Чтобы воды из журавля налить, девушка с подругами или соседями кооперировалась. Мне же таскать — никакой помощи не надо. Но когда я несколько раз в одиночку походил, Лизка вновь с подругами взялась за коромысло. Не понял. Почему?

Оказывается, потрепаться ей с подругами у колодца, видите ли, надо. Вот оно как. Надо же. Колодец, оказывается, в деревне вместо газеты и телевизора. О как! Ну и ладно. Баба, как говорится, с возу…

* * *

— Мат-ре-на-а! Выдь к воротам!

Бабка, услышав зов с улицы, подошла к оконцу, вытирая свои мокрые руки о передник.

— Дык кого ж это нелегкая принесла?! А-а, Степаныч, староста наш деревенский! И помощники с ним. Сей час — сей час, открываю. Ужель дело какое, Степаныч?!

— Дошли, Матрена, слухи до меня, что некий военный человек у тебя в избе схоронился. Флотский. Угадал ужель?! Так ты, Матрена, давай знакомь меня с ним. Дело есть к нему.

Пришлось идти знакомиться. А начиналось все так:

— Эй, ты кто такой?! Ты не из наших.

Возвращался в очередной раз с полянки в лесу, где проходили мои тренировки. Не дойдя до избы бабки Матрены каких-то три дома, на грунтовку, из-за растущих с обеих сторон кустов акации, выскочила ватага местных ребят, преградив мне дорогу. Сзади, закрывая мне путь к отступлению, выскочило еще двое. Лица их были нахмурены, однако их вожак, прямо глядевший на меня, довольно улыбался. По первому ощущению это были мои одногодки, однако учитывая нашу разницу в росте и пропорциях, казалось, что они были куда старше. Тот. Кто пытался на дне Ярилы облить меня, стоял крайним слева.

— А тебе-то какое дело?

— А нам до всего дело есть. Грят люди, ты на нашу Лизку глаз положил.

— Да может и положил. Это только меня и её касается. Вам-то чего?

— Как чего? Лизка уже другому принадлежит.

— Тебе что-ли?!

— Да хоть бы и мне. Дык грю, Лизка — она девка наша.

— Смотрите, не ошибитесь.

— А то что?! Неужто драться с нами будешь? Нас больше.

— А то. По шеям надаю и заломаю. В имперском флоте и не тому учат.

— Да ладно. Брешешь! Флотские малорослых не берут.

— Вас не берут, а меня взяли.

— Еще скажи, что и оружье там таким дают.

— И оружье дают. Катайцев бить.

В разговор встрял очередной пацан:

— Робяты, да брешет он, нешто видите?! Никакой он не флотский и нет у него никакого оружья. И не бил он никаких катайцев. Мал еще катайцев бить.

— А мне и доказывать не нужно, оно у меня есть. В честном бою взял. Я и без оружья вас заломаю. Оружие оно нужно умным, с катайцем воевать. А вы чем, ребята, катайца бить будете, а? Вилами да граблями?! Или за вас папки с дедами воевать станут? Сестер с матерями как защищать собираетесь? Цепами да косами?! Или отсидеться тут собрались, пока враг землю разоряет?! Не выйдет! Катайцы уже тут. Слыхали, наш бой тут воздушный с катайцами с неделю назад был?! То-то же.

Ребята задумались. Пользуясь моментом, быстро двигаюсь вперед мимо ошарашенных таким наездом парней, отстраняя в сторону «обливальщика». Одновременно добиваю их словами:

— Пустите! Вот когда надумаете, парни, что-то путное, тогда и приходите к дому бабки Матрены. Там я живу. Тоже мне вояки нашлись. Из-за девок они дерутся.

Вышел во двор. Сам во флотской форме, согласно устава. Засунув за флотский ремень свой парострел, выхожу на улицу. У ворот стоит неизвестный мне мужик. Молчит, главное, и пялится на меня. Решив прервать молчанку, отдаю честь и начинаю первым:

— Здравия желаю! Сергей Конов, юнга и одновременно помощник капитана эскадренного ударного дирижабля имперского флота «Новик».

— Местный староста я. Евграф Степанович Забейворота. С помощниками.

— Какие-то проблемы?

— Да, Сергий. Можно так назову?! — и получив в ответ мой кивок, продолжил: — Значится так. Доложили мне, что в деревне новый человек имеется. Это бы ничего. Сообщили мне, что сей человек военным является. Так?! Так. Так вот, ежели так. Немедля прошу покинуть нашу деревню в ближайшее время.

— Степаныч, ты, родич, верно, белены объелся? За меня решаешь. Гостя мово со двора гонишь! Кто ж эдак с гостем-то делает? Духи наши…

— Молчи, Матрена! С тобой я, верно, апосля отдельно грить буду!

— Степаныч, да ты, нешто, с ума сошел?!

— Бабка, замолчь! Разговор сей важный не с тобой, а с парнем этим.

Вступаю в разговор:

— Евграф…Степанович, так вас по батюшке?! — нахмуренный мужчина нервно кивнул: — Почему вы меня отсюда гоните? За что? Что я вам такого сделал?