Дух трудолюбия 1,2

Вот так, взял Павел наших деревенских в свой оборот. Если честно, с ним мне и всем нам очень повезло. Бегал он по палубам бронехода как угорелый. Вначале он возился в пародвижительном, показывая неграмотным сельским парням механизмы бронехода, спокойно и понятно объясняя им непонятные моменты и причины их первостатейной важности. Дабы прониклись. И парни, Сорока и Хмара Удалой, прониклись этой важностью. Подозреваю, что он им пообещал что-то такое, от чего эти наивные, но себе на уме, парни быстро согласились. На что, не сказали. Ну ладно, не буду настаивать. Захотят, сами скажут. Или потом сам узнаю.

После Павел натаскивал, кажется, Берендея, Суму и Яруна в крюйт-камере. Заставлял их в этой тесноте проверять и выстраивать укладки, смотреть исправность замков на ящиках и стеллажах, определять и не путаться в бронебойных и шрапнельных ядрах-выстрелах, делать ревизию и приводить в порядок механический транспортер для загрузки боепитания бортовых орудий, пользоваться наличным струментом и имевшимися приборами. Вскрыл и ящик с табельными парострелами, еще в моем присутствии, когда на корму шел. Видно полагались парострелы обслуге бронехода. Посмотрев на лежащие в ложементах парострелы незнакомой мне конструкции, взгляд его коснулся выпиравшего из-под одежды парней, оружия, он грустно вздохнул и закрыл деревянную крышку оружейного ящика обратно.

Потом следом принялся за нас.

— Князь, вы уж не обижайтесь, если вдруг что?

— Павел, я же просил, давай без чинов. Мы одна команда. Не обижусь. Привычный. Боцман с матросами гоняли так — выбили, знаешь ли.

— Ну если так, тогда ладно.

И все равно, вскоре вновь услышал «князь». Потом вновь и вновь. Я его когда-нибудь прибью!

Вожака Акинфия и его родственника Чурило Паша быстро натаскивал рулевыми, скрупулезно обьясняя на безмолвной машине предназначение того или иного рычага, ручки или крана. Рассказчиком-наставником Паша оказался просто превосходным, сказалось его долгое отсутствие среди своих. Рассказывая о машине и желая выговориться, он словно вспоминал свой лексикон, каждый раз вводя в свой оборот новые слова.

— По команде командира вначале тянешь этот рычаг с шариком на себя. После переводишь уже этот рычаг в положение «1», после чего шарик возвращаешь обратно. Не иначе. Механизм сгубить легко. Получишь вот командира новый приказ. Вновь шарик на себя, а после этот рычаг в новое положение. А шарик назад. Вот так. Не забудь! А теперь, повтори за мной, Акинфий.

Деревенский парниша принялся демонстрировать.

— Нет, не так. А вот так!

Чурило же возился с подьемными устройствами обоих паровых пушек, пробуя их поднимать-опускать.

Я же, наскоро передохнув, примерялся с мериканской книжкой-инструкцией в руках к орудийной прицельной панораме. Конструкция была очень мудреной и куда сложней аналогичных на «Новике». И пытаясь разобраться в техническом сленге составителя инструкции, стоя перед панорамой у броневой шторки, пытался понять и разобраться в назначении каждого элемента, бормоча вслух:

— Та-ак! Это у нас визирная трубка…тут уровень боковой…маховик подьемный для прицела. Тут у нас, как его там в инструкции, какой-то гониометр. Чего-то метр. Понапридумывают слов, как дед всегда говорил, без стакана не разобраться. А-аа, понял, угломер!

Громко хлопнула входная дверь на корме бронехода, с непривычки резанувшая по ушам.

— Княже, пареши! Гонец наш от охотников вернулся. Нашли их, где должно, у кладезя. Лагерем там встали. Пора выступать!

Шушило сообщил, что они выступают раньше и уйдут первыми. Чтоб лошадей своих не пугать энтой железной штуковиной. С ума сойдут. И пойдут не прямо по дороге, а кругами — по лесным, только им знакомым, тропам, чтобы придти к Власову кладезю со стороны тракта. Берегутся. И засаду устроят со стороны, с которой катайцы не ждут. Договорившись об обоюдных сигналах, принимаемых для оповещения, тут охотник мастерски имитировал клекот лесных птиц, мы расстались. Отдав приказ спуститься и вернуться через час, отпустил парней. Расстаться с родными. И мне надо тоже, перед уходом зайти к Лизе и Матрене. Павла же потащил с собой.

В избе меня ждали. Не удивившись новому едоку, но и не выказав своего несогласия, женщины, наскоро узнав новости об уходе, быстро принялись наполнять большой стол нехитрой деревенской едой.

Трапеза длилась недолго. И Павел, поев и горячо поблагодарив обоих хозяек за угощение, ушел к бронеходу. Матрена, понимающе взглянув на нас с Лизой, тоже ушла в сарай, оставив нас одних.

Когда хлопнула входная дверь, Лиза подскочила ко мне, крепко обняв, осыпав поцелуями, после чего прижалась ко мне:

— Сергий, как я не хочу, чтобы ты на брань уходил! Бает сердце мое, что расстаемся надолго, мучают мысли меня темные. Выдюжить бы разлуку!

— Лиза, мне надо идти. Не мучайся попусту. Если я не пойду и прятаться буду, меня ж парни первого засмеют. И правильно сделают.

— Сергий, эх! Ажно давай я тебе наговору нашему научу. От батюшки слыхала. Повторяй за мной следом — девушка с серьезным лицом декламировала: