Дух трудолюбия 3

   -А ежели паровоз с места стронется? Как искать друг друга станем?

   -Ну так тем же путем и вернетесь. Заодно осмотритесь-предположил я.

   -И то верно.

   Закончив перешептывания, мы двинулись к платформе и вскоре незаметно разделились. В полутьме станции, где хватало подпорных колонн, держащих своды тоннеля, сделать было легче всего. И удачно укрывшись за очередной чугунной колонной, пришлось лишь осмотреться по сторонам и немного подождать, пока шедшие за нами пройдут на посадку. А я...

   Я был предоставлен сам себе. Пригнувшись, метнулся в сторону замеченного беглым взглядом прохода в технические помещения, начав таким образом с них осмотр первой станции.

Вскоре мне повезло. В тишине и полумраке едва подсвеченного фонарями коридора до меня донеслись чьи-то голоса и иные периодические, едва слышные, звуки. Вслушавшись и постепенно идя на голос, стараясь нарочно не скрипнуть ботинком, вскоре начал разбирать отдельные слова.

   -Выпьем? -послышался голос первого. Получив от второго отказ, тот заявил: -Ну как хочешь, неволить не буду. А я плесну. Денек уж больно тяжкий выдался.

   -Зря ты это, Кнут, затеял. -укорил первого второй: -Не дай, господам вновь седнева занадобишься. Клык голову-то ...

   -Да не-е. Сенки уж все. У мя нюх-то верный. Аки у пса какого. Не занадоблюсь боле-уверенно возразил тому собеседник.

   -Кажись девок очередных в яму седнева свезли -услыхав эти слова, я напрягся:-Успел верно бока барышням намять, а, Кнут?

   -А то. Грузить, одно удовольствие. -вторил ему тот.

   -Девки красивые, видал. Ручки тонкие, белые. -мечтательно произнес Щирый.

   -Из блахародных, тьфу твою в дышло. А нежные какие, словно лебеди. Тряпочкой носик зажмешь, едреныть корень -оне чуточку потрепыхаются и хлобысь оземь. Лекарь-умник грил, апопсихический удар апосля с оными случается. Тьфу, а не бабы. То ли дело веселые дамы из "Малинника". Бедовые девки. Помню одна даже перышка мово не пужалась, м-да...-вспомнил тот прошлый опыт.

   Продвинувшись вперед еще, Сергей на время потерял нить разговора. И что там говорили мужчины, он не слышал.

   -Кажись, Щирый, ходит там кто?!-я замер, услышав скрип сдвигаемого стула. Приготовившись нанести удар в висок рукояткой парострела и следом подхватить неведомого противника, стоял ни жив, ни мертв. И тихонько выдохнул, когда Кнут передумал: - Не, кажись, обознался, твою в дышло.

   -Так ты полог-то, Кнут, чегой не повесил. Старшой нам что говаривал, всякую болтовню скрытом беречь. Ежли узнает?

   -Не узнает, ежли фокать не станешь.

   -Ни-ни-ни! -заявил авторитетно Щирый: -Вот те крест, Кнут. Колись, почто полог не ставишь? Нешто скрыт бережешь?

   -Полог!-зло выговорил тот: Скрыт денег хороших стоит. Зачем на ветер деньгу швырять, когда им и лучшее применение найти можно. Тем боле, какая старшому разница. А мы не скажем, верно, Щирый. Плотит Клыку фармазон энтот и ладно. Перышко ему в бок, гнида богатая. Пощипать бы, да разве ж дадут.

   -Тише ты, не дай услышат! Беду накличешь! -услышав крамолу, зашикал на Кнута Щирый.

   -Да ладно тебе. Чуйка у меня песья, слыхал? Нонче акромя землекопов и разных рабочих туточки и не застать. А у мя с ними разговор короткий -Кнут постучал лезвием ножа о столешницу: -Да и недолго терпеть придется. Вот как на руки у старшого деньгу честно сработанную заберу, апосля дела на самое дно залягу.

   -А что, Кнут, с такими деньжищами делать станешь? Сховаешь небось?

   -А про то не твое дело, Щирый. Но тебе скажу-пьяно выболтал словоохотливый бандит: -Съеду в глушь подальше отседова. Найду себе полюбовницу-вдовушку солдатскую. Деньжата у меня будут. Бумаги новые справлю. И заживу, как честный человек.

   Мужчины замолкли и вдруг расхохотались, услышав сорвавшееся с языка "честный человек". Уж больно сильно не вязалось с их нынешней жизнью.

   -Л-ладно, Щирый -несколько развязно, с слышимым хлопком о столешницу Кнут встал, отодвигая стул: -Заболтал меня. Пойду-ка в уборную. Освежиться немного желаю. -манерно заявил тот.

   -Не промахнись там, блахародный -скопиров интонацию, ехидным смешком поддел старшего напарник и довольно хохотнул: -А то прощай полюбовница-то.

   -Уймись, Щирый. А не то перышком пощекочу. -с этим словами мужчина направился к выходу. А я замер, готовя швырнуть сгусток одной рукой и держа парострел в другой.

   Открылась дверь, заливая черный, ничем не освещенный коридор слабым светом от нескольких фонарей, стоявших в комнате. И в проеме двери показался слегка шатающийся, довольно крепко сбитый мужчина средних лет с масляным фонарем обходчика в руке. Почесав себя через сюртук и жилетку за живот, мужик, довольно икнув, с шумом захлопнув дверь, и держась за стену, поперся дальше.