Дух времени (Zeitgeist)

Старлиц не выпускал из рук беретту. По причине, которую он сам еще не успел уловить, интуиция ему подсказывала, что самое правильное — немедленно всадить в Виктора пять или шесть пуль. Русский доверчиво отдал ему револьвер, Старлиц знал, что он заряжен, Виктор был у него на мушке, к тому же это была последняя возможность пристрелить Виктора. От гибели Виктора в мире добавилось бы счастья, усилилось бы слабое подобие связной реальности на планете. В следующее знакомство Старлица с Виктором стрелять в него было бы уже поздно — ведь Виктор был существом с уникальными и быстро прогрессирующими личными свойствами. Зрелый Виктор, преодолевший Y2K, превратится в серьезнейшую помеху.

Но Старлиц давно уже отбросил подобные соображения. Застрелить Виктора значило бы создать себе неприятности, по сравнению с которыми померкли бы все преимущества от этой смерти. К тому же убивать его, скорее всего, было уже слишком поздно. Не говоря о присутствии в номере ребенка.

Старлиц аккуратно заткнул револьвер себе сзади за ремень.

— Виктор, — проговорил он тепло, — я знаю, что твой дядя — ворчун, но в глубине души он наверняка тобой гордится. Ты еще останешься на Кипре?

— Конечно! Я обожаю этот остров! Девушки, солнце, музыка, кебабы… Как в раю!

— Тебя не тянет в Соединенные Штаты?

— Как будто мне дали бы грин-карту!

— В таком случае прощаемся, Вик. Напоследок вот что: постарайся отыскать мать этой девочки. Заглядывай в бары для геев и лесбиянок и в вегетарианские рестораны, наблюдай за демонстрациями защитников мира. Если столкнешься с ней, дай ей сотню баксов и транквилизаторы. Я все компенсирую. Виктор почтительно кивнул.

— До свидания, мистер Старлиц. Приятно было с вами познакомиться. Спасибо, я многому от вас научился. Как вам дозвониться?

— Просто держи наготове свой мобильник. Я сам тебе позвоню. Где сейчас Хохлов?

Хохлов дожидался их у безлюдного пляжа в городе-призраке Фамагусте. Следуя его телефонным инструкциям, они достигли края мертвой греческой метрополии. У самой запретной зоны сохранилась дышащая на ладан, построенная, видимо, еще в начале семидесятых заправочная станция. Ржавая, цвета марсианского песка заросшая водорослями колючая проволока уходила в средиземноморский прибой.

У Хохлова оказался с собой персональный аэроплан — он помещался в багажнике большого «мерседеса». Заправочная станция предоставляла все необходимое для бегства воздушным путем: горючее, сжатый воздух, относительное безлюдье и плоскую площадку для взлета.

Вдоль Зеленой линии громоздились брошенные пляжные отели с выбитыми стеклами. Гражданская война принудила эвакуироваться греческих обитателей Фамагусты. Вернуться им не разрешали, туркам тоже запрещалось здесь селиться. Крохотная карманная Ривьера превратилась в заросший травой некрополь, полный зловещих потусторонних звуков.

Рана, нанесенная 1974 годом, проникла здесь до самых внутренностей: Фамагуста превратилась в кипрскую моль, засушенную в сигарной коробке, ненужную вещь, вырванную из тисков времени. О состоянии стен и крыш заботились огромные стаи городских голубей, в трещинах стен успели вырасти деревья. Мини-экосистему крыс и бродячих собак поддерживали заросли диких лимонов и апельсинов.

— Славная у тебя машина! — похвалил Старлиц.

— Албанская. — Хохлов открыл крышку багажника. — Албанцы — главные автомобильные воры Европы. Весь их режим стоит на угонах машин. Они могут угнать из Бонна «мерседес» и уже через двенадцать часов поставить его в гараж какого-нибудь из своих министров.

— Неплохо, — одобрил Старлиц. — Лучше контрабанды сигарет.

— Охранная сигнализация шикарных машин уже не орет на всю улицу. Теперь их выслеживают спутники, — сказал Хохлов. — Попроси дочь подать мне вон тот шланг.

Зета послушно подкатила ему черную бобину и возобновила болтовню с заправщиком, усатым турком-киприотом в шрамах, по виду разбойником, вышедшим на пенсию. Облик снайпера с огромным послужным списком не помешал ему ласково угостить Зету неаполитанским мороженым. Здесь, на краю брошенной баррикады, он не мог не испытывать недостаток в клиентах. Его станция была ширмой, скрывавшей какую-то другую деятельность.

— Страшноватый тип! — высказался о нем Старлиц, щурясь на солнце. — Он нас не заложит?

— Ему заплатили, — терпеливо ответил Хохлов. — Он коммунист.

— Тогда все понятно.

— Лучше помоги мне собрать президентский лайнер. Это не так просто, как кажется.

Сербская версия «борта № 1» оказалась тяжелой. Вместе с элеронами, кабелями и шасси он весил добрую тонну. То, что тевтонское четырехколесное изделие сумело доставить его в город-призрак, вызывало уважительное изумление. Он был сложен с маниакальной швейцарской аккуратностью и образовывал множество слоев, как какое-то невозможное сочетание альпийской палатки и герметической упаковки памперсов. Поднять его вдвоем оказалось невозможно, пришлось звать на помощь заправщика.