Дух зверя. Книга вторая. Рожденные из пепла

На привокзальной площади стояло авто и пара упряжек. Родимир повел жену к бричке, рядом с которой суетился парень-носильщик, прилаживая к задку чемоданы. Получив пару монет за работу он растаял в тумане, так же как и сама станция минуту спустя, когда Сокол сел за кучера и тронул вожжи, заставляя лошадь с места перейти на рысь. Марианна обернулась, но белое марево проглатывало всё на пару метров вокруг. На миг ей стало страшно, как во сне, когда вокруг ничего не видно, а путь неясен и сулит опасности. Выехав за ворота, Родимир свернул с тракта на проселочную дорогу, которая спустя некоторое время углубилась в сосновый бор. Повозка вздрагивала на неровностях дороги и девушка задремала, убаюканная покачиванием и тишиной замершего перед рассветом леса. Разбудила её внезапная остановка. Она выглянула из кузова. Лес возвышался вокруг, словно стены храма – старый, темный и мрачный, кронами подпирающий небо. Рассвет пасмурного дня не принес достаточно света и солнечного тепла, чтобы выгнать сумрак из зарослей и туман из ложбин. Клочья мглы, словно рваный саван призрака, медленно скользили между замшелых стволов, застревая в цепких лапах колючего кустарника. Родимир стоял выше по дороге, между двух резных столбов, по-видимому отмечавших границу владений. Марианна выбралась из брички и подошла к мужу, внимательно изучающему полустертый орнамент на почерневшем от старости бревне.

– Эти ворота, – Родимир провел ладонью по дереву, счищая мох, – вырезал мой отец. Им уже два с половиной века, а магия, заложенная его резцом, до сих пор сильна. Он хотел защитить свой дом, жену и детей после своей смерти, и преуспел в этом.

Родимир умолк. За время путешествия Марианна с помощью графа смогла осилить книгу до конца и была в курсе событий, предшествующих рождению Золотого Дракона, потому сейчас она испытала волнительное и в то же время жутковатое чувство причастности к чужой истории: мрачной, полной крови, боли и, что воодушевляло, любви. А граф…девушка внимательно посмотрела на мужа…да, граф перестал быть графом. Что-то в его лице, осанке, манере двигаться неуловимо изменилось, будто спали тесные узы. Он глубоко вдохнул, подняв лицо к небу и тихо произнес:

– Наконец-то я дома.

Усадьба была не далеко от ворот, десять-пятнадцать минут скорой езды и подкованные копыта лошади выбили звонкий цок из крупных тесаных булыжников мощеного двора. Справа и слева от въезда за полосой аккуратно стриженных деревьев виднелись сараи, конюшни и прочие хозяйственные постройки. Сам дом выглядел непривычно: длинное одноэтажное здание с открытыми галереями вдоль фасадов упиралось в трехэтажный прямоугольник из красного кирпича с покатой крышей и мансардными окнами, что в этот ранний час единственные во всем доме светились. Марианна показалось, что это конструкция чем-то напоминает маяк – путеводная звезда среди волн древнего леса. Двор пустовал, ни одна брехучая собака не выскочила под копыта, вместо визгливой своры откуда-то вышел огромный бурый волкодав, молча сопроводил бричку до самого крыльца, и улегся на нижней ступени, полный спокойствия и истинно королевского достоинства.

Родимир спрыгнул с козел, помог жене выбраться и принялся отвязывать чемоданы. Марианна же с интересом и настороженностью оглядывалась вокруг, поражаясь тишине и безлюдности окружения.

– Как-то неприветливо здесь,– она поежилась, подходя ближе к мужу,– мрачно, жуть берет.

– Мариша, – он опустил чемодан на землю, привлек девушку к себе, заглянул в лицо, – мы же договорились, тебе нечего бояться. Никто, поверь мне, никогда не причинит тебе вреда в этом доме. Нет причин для этого.

– А если я им не понравлюсь?

Он устало вздохнул и улыбнулся.

– Творец Всемогущий, я всё время забываю, насколько ты ещё ребёнок. Знаешь, если честно, я боюсь обратного: что тебе не понравится моя семья.

Марианна сдавленно хихикнула.

– Придется привыкнуть, ведь у меня нет выбора.

– Как и у жителей этого дома.

– Родим!?

Они одновременно обернулись на голос. Сокол, радостно вскрикнув, бросился навстречу девушке, спускающейся с крыльца. Марианна так и осталась стоять, пораженная увиденным. Она была прекрасна, словно ангел во плоти, словно дивная фея – хранительница лесной обители духов, словно божество – нереальное и зыбкое видение о чем-то сокровенном, постыдном и целомудренном одновременно. Белая кожа, черный блестящий шелк длинных волос, забранных в небрежную косу, глаза-звезды, мерцающие в сумерках, и голос…В нем таилось истинное волшебство. Самые обыкновенные слова звучали музыкой небес, очаровывали, заставляли забыть себя и всё вокруг и только следовать за той, что несла в своей гортани и груди необычный, невероятный, магический инструмент. Марианна смотрела и не понимала, почему эта женщина, излучающая потоки света и благости, до сих пор ходит по бренной земле а не вознеслась в райские кущи, настолько она казалась ей прекрасной и нереальной.

– Ниява! – Родимир обнял сестру, потом отстранился, оглядывая, – Ты ничуть не изменилась.

– Как и ты. А это милое дитя должно быть Марианна?