Духи безвременья

Илья поерзал на диванчике, с которого ему так и не удалось сдвинуться за все время пребывания в квартире незваных гостей. Найдя наиболее подходящую для себя позу, при которой его голова, раскалывающаяся от боли, удобно легла на спинку дивана, он умиротворенно взглянул на Паклина, давая понять, что готов внимать его словам.

– Так вот, Илья Андреевич, дело заключается в следующем. Как вы уже поняли, с вашей бывшей начальницей у нас вышла небольшая неувязочка. Даже не то что неувязочка, а так… Ну, скажем, что это был пробный шар. Совершенно естественно, что я понимал, к чему это может привести. Надеюсь, вы отдаете себе в этом отчет?

– Отдаю и понимаю, – бойко ответил Илья, хотя понимал что-либо пока очень слабо.

– Ну так вот, на всякий случай поясню. Конечно, было как дважды два ясно, что работать у Бортковского и писать про него же гадкие статейки просто невозможно.

Василиса попала в ловушку, которую я ей поставил и оказалась крайней во всей этой истории.

– Так зачем же было ее заставлять все это делать? – Илья недоуменно смотрел на Паклина. – Смысл-то какой?

– Ээээ! Смысл огромный! Я ее заставил делать все это не для того, чтобы она своими бездарными статейками нанесла хоть какой-нибудь ущерб Бортковскому, а чтобы, как бы это получше выразить… Чтобы почву прощупать, понимаете меня Илья Андреевич?

– Не совсем, – честно признался Далекий.

– Поясняю. Бортковский владеет сегодня огромной информационной империей – газеты, журналы, телевизионный канал. Там работает много людей, очень много. И далеко не все они рады тому, что работают на господина Бортковского. Ну, у всех них, конечно, свои причины, чтобы его не любить. Но в целом ситуация примерно такая.

Василиса была нужна для того, чтобы выявить во всей этой массе тех, кто настроен оппозиционно, И она свою задачу выполнила.

– Теперь ясно, – Илья понимающе закивал головой, в которой моментально что-то затряслось. – Но вот чего я не понимаю, так это одного – почему Компотов ничего не сказал Василисе, когда та рекомендовала меня? Он что, ничего не понимает?

Ничего не знает?

– Я вам открою одну небольшую тайну, Илья Андреевич. Господин Компотов, прямо скажем, человек небольшого, я бы даже сказал очень маленького, ума. Но он занимает очень ответственное положение. Он фактически правая рука Бортковского в его медиа-империи. Ясно лишь одно – конечно, он все знал, но почему-то решил взять вас на работу. Почему – это предстоит узнать вам. И не только это, как вы понимаете.

– Может быть, он тоже против Бортковского? – решил блеснуть интеллектом Илья.

– Умоляю вас, вам назвать размер зарплаты Компотова? Только сразу предупреждаю – за это знание тоже могут того…

– Чего того?

– Ну, как чего, грохнуть, – Паклин лукаво подмигнул Илье.

– Тогда не надо… не интересно совсем чего-то…

– Ну, если не интересно, тогда не буду говорить, – согласился искуситель.

Сказав это, Паклин деловито встал со своего стула, дал отмашку своим верным псам и направился к двери. Уже на пороге он обернулся и обратился к так и сидящему на диванчике Илье:

– Значит завтра, к девяти, вы должны быть готовы стать сотрудником "Российских новостей". Дальнейшие инструкции получите чуть позже, после трудоустройства, если оно, конечно, состоится. А, если нет, то… – так и не договорив, Паклин прошмыгнул в угодливо распахнутую перед ним дверь и растворился в темноте лестничной клетки.

****************************

Риточка Воробьева появилась на свет жарким маем 1972 года. Случилось это знаменательное событие в роддоме номер один города Москвы, ибо жила семья Воробьевых в Центральном Административном Округе. На свет младенчик появился безо всяких проблем, забил ручками – ножками, заплакал и сразу снискал любовь, как своей родной матери, так и всего медперсонала. И было за что. Даже новорожденной, когда уж вообще невозможно понять, что за человек получится в результате, Риточка выглядела очень красивой.

– Ути какая деточка, ути какая конфеточка, – улюлюкали медсестры.