Духи для прекрасной дамы

Послав Артему робкую извиняющуюся улыбку, Света мягко отстранила его и пошла за подругой. Артем проводил ее жадным взглядом и остался ждать. Даша захлопнула дверь комнаты и устремила на подругу пристальный взгляд:

– Ты ничего ему не сказала?

– Да я ничего не успела сказать, – хмуро отозвалась Света. – Артем пришел и...

– Аха, я видела, – хмыкнула Даша. – Класс, даже не ожидала, что он так легко купится. Ты только не передумай, Светик, я тебя умоляю! Если Макс узнает, что я вчера по пьяной дури с Темкой обжималась, он меня убьет. Эти духи я тебе дарю, ты ими пользуйся почаще, чтобы Темка привык. И все, что хочешь, только не пали меня...

– Да не нужно мне ничего, только ради тебя я и вру, – сердито сказала Света. – Так стыдно...

– Да ладно киснуть! Парень, на которого ты запала с первого курса, теперь твой. Бери и радуйся.

– А если Артем догадается, что это была не я? – вздохнула Света.

– А ты сделай так, чтоб не догадался, – улыбнулась подруга. – И будет тебе счастье.

Тайные письма

Автор: Одинец

Темноглазый молодой человек сидел в инвалидном кресле у окна, рассеянно листая книгу, лежавшую на укрытых пледом коленях.

– Вам письмо, сэр Марк, – камердинер, проскользнув в кабинет, почтительно склонился перед хозяином и протянул серебряный поднос, на котором лежал маленький конверт желтоватой веленевой бумаги. И прибавил многозначительно: – То самое письмо, сэр.

– Наконец-то! – сэр Марк схватил конверт, не сдержав нетерпеливого вздоха. Исходящий от бумаги знакомый аромат вербены коснулся ноздрей, и лицо сразу просветлело. Спустя мгновение, молодой человек бросил на камердинера испытующий взгляд: – Ты не нарушил договор, Уильямс? Ушел из рощи сразу, когда взял письмо?

– О сэр, я никогда бы не осмелился нарушить ваше распоряжение, – заверил камердинер. – Я ушел сразу.

– Хорошо, – кивнул сэр Марк, успокаиваясь. – Благодарю, Уильямс, ты можешь идти.

Камердинер едва успел прикрыть за собой дверь, когда сэр Марк надорвал дрогнувшими пальцами безликую облатку и развернул лист бумаги, исписанный крест-накрест изящным женским почерком.  Аромат стал сильнее, – чуть горьковатая свежесть лимонной вербены словно оживала под пальцами, несказанно волнуя и без того замирающее сердце молодого человека.

«Мой дорогой друг, – жадно прочел он, – прежде всего, позвольте сказать вам спасибо за то, что вы неукоснительно соблюдаете тайну нашей переписки, заботясь о моей репутации. И за ту радость, которую доставляют мне ваши письма. Здоровы ли вы, все ли у вас благополучно? У меня все хорошо, как всегда. Вы снова спрашиваете меня, назову ли я вам когда-нибудь свое имя, и сможем ли мы наконец встретиться. Нет, друг мой, как ни хотелось бы мне открыться вам, время для этого еще не настало. Вы верно упрекнули меня в вашем последнем письме: я знаю вас, а вы меня не знаете, меня не гложет любопытство, которое испытываете вы; все верно, друг мой. Я знаю, что вы замечательный, достойный только восхищения молодой джентльмен, мужественный, великодушный, умный. А в отношении меня вы создали в воображении некий возвышенный образ, имеющий очень мало общего с реальностью. Признаться, я отчаянно боюсь, что когда вы узнаете, что ваша таинственная незнакомка обычная, ничем не примечательная девушка, каких множество, то разочарование будет неизбежно. Поэтому прошу вас, отложим разговор о нашей встрече до лучших времен. Кто знает, может быть, когда-нибудь мне достанет храбрости открыться вам. И никогда больше не смейте сомневаться в моем отношении, и не называйте себя калекой. Для меня вы всегда будете сильным человеком, который стойко переносит посланное ему судьбой испытание, и я верю, что стойкость эта будет вознаграждена...»

Он продолжал читать, не замечая, что улыбается с нежностью и ироничному рассказу о визите сердитой тетушки, и детски-восторженным строчкам о забавной выходке любимого котенка, и серьезным рассуждениям о новом романе сэра Вальтера Скотта. Все, что было написано рукой его незнакомки, находило в сердце самый живой и глубокий отклик, да разве могло быть иначе?..