Духи Великой Реки

Он тронул Тьеша, и Нгангата двинулся тоже, что-то пробормотав своему коню на странном нечеловеческом языке народа своего отца. Его слова перекрыл странный гулкий грохот – словно бог забарабанил в сковородку размером с луну, – донесшийся из тьмы на горизонте. Снежный гром, называл отец Перкара такое явление, редкое и неестественное. Знак того, что боги играют в свои игры на небесах. Перкар собрался было обратить внимание Нгангаты на звук, чтобы показать: ему кое-что известно о подобных знамениях, – но они ведь оба слышали его, так что было бы глупо указывать столь искусному охотнику и следопыту на очевидную вещь. Вместо этого Перкар стал внимательно прислушиваться, не раздастся ли гром снова. Даль, однако, молчала, словно небеса пожелали вымолвить единственное слово, а теперь вновь погрузились в упрямое мрачное молчание.

Тишина действовала Перкару на нервы. Его легкие словно разрывались от желания заговорить. Юноша поискал тему для разговора и наконец ограничился очевидным:

– Как хорошо, что ты едешь со мной.

– Я с нетерпением жду встречи с богиней, – кивнул полукровка. – Той, которая вдохновляет героев.

Перкар заколебался: не следует ли ему оскорбиться, ведь Нгангата не делал секрета из своего мнения о героях, – но, взглянув на спутника, не увидел на широком бледном лице недоброжелательства.

– Я не уверен, что она покажется тебе. Да и мне, если уж на то пошло.

– Тогда мы зря совершим путешествие, – просто ответил Нгангата.

– Нет. Захочет она появиться или нет, но услышать меня она услышит. Сказать ей кое о чем – вот все, чего я хочу. Попросить прощения.

– Мой опыт показывает, – заметил Нгангата, – что богам мало пользы от извинений человека.

– Может быть, – упорствовал Перкар, – но от меня она их услышит.

Нгангата кивнул. С севера налетел ветер, ударил в лицо, заставив губы одеревенеть, так что стало почти невозможно говорить. Перкар поглубже натянул капюшон из шкуры лося и закрыл нос толстым шерстяным шарфом, так что остались видны только прищуренные глаза.

«В этих тучах и правда есть что-то странное», – сказал ему в ухо голос.

– Так говорит и Нгангата, – пробормотал Перкар.

– А? – переспросил Нгангата, расслышав свое имя.

– Со мной заговорил Харка, – объяснил Перкар, и Нгангата подхлестнул своего коня: он знал, что Перкар не любит советоваться со своим мечом, когда их разговор могут слышать другие.

«Странное, – повторил Харка. – Но до них слишком далеко, чтобы увидеть больше».

– Дай мне знать, когда узнаешь что-нибудь полезное.

«Все еще обижен? По крайней мере теперь ты хоть отвечаешь. Мне трудно понять твое отношение. Можно было бы ожидать от тебя благодарности. Я ведь много раз спасал тебе жизнь».

– И много раз говорил об этом. Я признаю, испытывать благодарность я должен. Но мое тело помнит, что с ним происходило, знает, что несколько раз умирало. Это несет в себе странную боль, Харка.

«Боль, которая мне хорошо знакома, – ответил меч. – Найди способ освободить меня, и проблемы нас обоих будут разрешены».

– Если мне удастся найти такой способ, я непременно так и сделаю, – пообещал Перкар. – Уж если я не сумею ничего другого, по крайней мере Владыке Леса я тебя верну.

«Чем ты готов пожертвовать, чтобы исправить содеянное, Перкар? Ведь Владыка Леса проглотит тебя, как жаба мошку. Нгангата правильно говорит: богам мало дела до чувств людей. Уж я-то знаю».

– Мне безразлично, что ценят или не ценят боги, – очень тихо ответил Перкар. – Я знаю лишь то, чему учил меня отец: я должен добыть Пираку, добыть честь и славу. Я слишком долго уходил в сторону от пути моих предков.

«Ты всегда произносишь такие замечательные банальности, – заметил Харка. – Неужели ты от них никогда не устаешь?»

– Может быть, они – все, что у меня осталось, – возразил Перкар. – А теперь оставь меня в покое, пока не настанет время предупредить об опасности.

«Хорошо», – согласился голос и умолк.

Черная туча клубилась, поднимаясь все выше; Перкар чувствовал, как бурлит у нее в брюхе ледяной дождь со снегом, ощущал холодное дыхание с запада. Но, как и предсказал Нгангата, буря не приближалась, и к вечеру небо стало ясным и морозным, обрело глубокий синий цвет, подернутый алым и желтым лишь там, где остались маленькие высокие облачка. Когда ярко засветилась первая звезда, Перкар и Нгангата остановились на ночлег. Они молча и сноровисто раскинули маленький шатер из лошадиной шкуры, который им одолжил Братец Конь, в быстро убывающем свете.

Перкар стал собирать сухие ветки, пока его спутник укреплял их временное жилище.