Духи Великой Реки

– Прости меня, – сказала Хизи, прежде чем тишина стала совсем невыносимой. – Ты был всегда добр ко мне, более добр, чем я могла бы ожидать.

– Я делал только то, что сделал бы любой старик для красивой молодой девушки.

Хизи покраснела.

– Ты очень…

– Это правда. Я как старый рыбак, который в последний раз сидит у озера. Мои ноги омывает прохладная вода, и в глубине души я знаю, что не принесу домой улова. Старики так много времени отдают мыслям об озере, о том темном пути, что ждет их… Возможность наслаждаться красотой становится такой драгоценной – дороже пищи, пива, близости с женщиной… А ты, девочка, сияюще прекрасна, – оценить такое может лишь тот, кому даровано колдовское зрение.

– Ты же не собираешься умирать, – прошептала Хизи.

– Конечно, собираюсь, – фыркнул Братец Конь. – Не сегодня – так завтра, не завтра – так послезавтра. Это не имеет значения, понимаешь? Тут ничего нельзя поделать. К тому же я умру в хорошей компании.

– Я беспокоюсь, что ты едешь с нами только потому, что видишь в этом свой долг.

– Какая разница? – пожал плечами старик.

– Дело в том… Мне так жаль… – Хизи в последний момент вспомнила, что считается невежливым произносить имя умершего, пока этим именем не нарекут младенца, – твоего племянника.

Взгляд Братца Коня затуманился.

– Он тоже был прекрасен, – ответил менг. – Красота утешает нас тем, что остается на свете, когда мы уходим. Когда же она уходит раньше нас – это трагедия. – Братец Конь отвернулся от Хизи, и она уловила подозрительную дрожь в его голосе, когда он заговорил с Хином, послушно бегущим рядом с лошадью. – Хин говорит, – хрипло пробормотал старик, – все дело в том, что мы с ним такие старые. Слишком многое уходит раньше нас.

Братец Конь погладил Хизи по голове своей жесткой рукой, и девочка заметила влагу на его щеках.

– Но с тобой этого не случится, – буркнул старик. – Уж об этом я позабочусь. – Он выпрямился в седле и прокашлялся. – Ну а теперь расскажи мне, что у тебя на душе.

– Ничего такого уж важного.

– Разве? Ты была молчалива, как черепаха, последние три дня, а теперь решила заговорить. Что тебя тревожит?

Хизи вздохнула и постаралась собраться с мыслями.

– Я все гадаю: что я должна чувствовать, раз собираюсь убить своего собственного предка. Это же самое настоящее убийство, даже хуже – отцеубийство.

Братец Конь странно посмотрел на девочку.

– Но ведь у тебя совсем другие чувства.

– Да… Может быть. Меня воспитали в преклонении перед богом-Рекой. И все-таки когда я вспоминаю своего двоюродного брата, Дьена, и других, кто оказался под Лестницей Тьмы… Я помню, как он заполонил меня, проник внутрь, и тогда у меня возникают совсем не дочерние чувства. Я желаю его смерти. В мире так много богов, отсутствия Реки никто и не заметит.

– Это не так, – возразил Братец Конь. – Отсутствие Изменчивого почувствуют все – но с радостью. Мир без него станет лучше. Ты боишься?

– Я боялась. Раньше. Теперь я чувствую только возбуждение.

Старик улыбнулся:

– Я тоже чувствовал это – во время своего первого набега. Только и видел, что трофей, которым я украшу свой ект. Я тогда боялся тоже, но не понимал этого – так переплелись чувства.

– Очень похоже, – согласилась Хизи. – Меня беспокоит, что я не могу себе представить, как все будет, когда мы доберемся до истока. Я не могу проделать все действия в уме, понимаешь? Я ведь не знаю, что должна сделать!

– Я прокручивал в голове свою первую битву сотни раз, – сказал Братец Конь, – да только все произошло совсем не так. Ничего из того, что я себе навоображал, не подготовило меня к действительным событиям. Может, и для тебя так лучше.

– Но почему это от меня скрывают? Разве не должна я все знать?

– Понятия не имею. Может быть, если ты ничего не знаешь, никто не сможет ничего выведать у тебя. Мох, наверное, был бы способен на такое.

– Ох… – Некоторое время они ехали молча, но на этот раз оба не чувствовали смущения. Хизи взяла старика за руку. Тот в ответ сжал ее пальцы. – Интересно, если мы добьемся успеха – убьем Изменчивого, – вернутся ли в Нол мелкие боги вроде тех, что живут здесь? Станет ли империя похожа на Балат?

– Ни одно место не похоже на Балат, – заверил ее старый менг. – Но я понял, что ты хочешь сказать. Да, думаю, так и будет. Когда не станет Изменчивого, пожирающего их, мелкие боги вернутся.

– Это хорошо, – сказала Хизи.

Еще через два дня они достигли Шеленга. Предгорья сменились все более высокими горными хребтами, и путники поднимались и спускались по их склонам, разыскивая место, название которого Хизи теперь все чаще слышала от воинов Шелду: Эриквер. Ее сердце, казалось, бьется все чаще с каждым прошедшим моментом и с каждой лигой пути, наполняя девочку лихорадочной энергией. Хизи испытывала страх, о котором говорил Братец Конь, но он не шел ни в какое сравнение с острым предчувствием опасности, и это ощущение рождало скорее радость, чем ужас.