Духовная амнезия: беседы о том, как не забыть о Боге

Каждый раз, когда ты говоришь: «Я не хочу меняться, не хочу признавать свою ошибку, не хочу. Оставь меня в покое! Я хочу пить, хочу курить, хочу грешить, развратничать. Я хочу, мне это нравится, мне это приятно, оставь меня!» — это уже вызывает тревогу.

Если бы ты сказал, что согрешаешь, так как ты человек, как и я совершаю грехи, как и все совершают грехи, — один только Господь не совершил греха, потому что никто не без греха (см. Ин. 8, 7). Все мы грешны, по меньшей мере пред Тобой, Единственным, мы согрешаем, но и пред Тобой, Единственным, припадаем. Я не перестаю грешить, но снова прихожу к Тебе, падаю Тебе в ноги, прошу Твоей милости, говорю Тебе, что согрешил, и Ты снова меня принимаешь.

В этом разница между кающимся и не кающимся человеком: кающийся человек грешит и кается. А нераскаянный совершает грех и упорствует, совершает грех и доволен этим. Совершает грех и радуется, он культивирует его, развивает, упрочивает в себе и живет в аду и сатанинской атмосфере еще в этой жизни, в своем сердце. Ни к чему спрашивать, куда ты отправишься, ни к чему спрашивать, отправишься ли ты в рай или ад: ты уже сейчас испытываешь или рай, или ад. Кающийся уже сейчас ощущает рай, он плачет, соглашается, что виновен, но радуется, потому что видит Христовы объятия, видит перстень, который надевает ему на руку Небесный Отец, царский перстень, перстень усыновления, новой перемены, и Он ему говорит:

— Чадо, Я люблю тебя!

— Я грешен.

— Я люблю тебя.

И ты говоришь:

— Христе мой, какова же эта радость, которую Ты мне даришь! Я грешен, и Ты меня любишь? Как же Ты любишь меня с этим грехом, который я совершаю?

А Господь тебе говорит:

— Я люблю тебя не за то, что ты сделал, но люблю тебя за то, что ты Мне сейчас даешь. За твое сердце, которое ты Мне опять отдаешь, за то, что ты опять приходишь ко Мне, подаешь Мне руку, любишь Меня снова, — вот что Я люблю. Твое возвращение!

Эта красота есть в Церкви. Мы каемся, возвращаемся, падаем и встаем — неописуемое чувство возвращения! Тяжело чувствовать падение, эту горечь в душе, нас охватывают печаль и унылость, но, с другой стороны, мы радуемся, потому что у нас есть Отец, мы нашли Мессию, нашли Избавителя. «Радуйся, Родившая Наставника заблудшим, радуйся, Носившая во утробе Избавителя плененных!» Он — наш Избавитель. Мы — плененные, заблудшие, но приходит наш Избавитель, у нас есть Путеводитель, и от этого наша радость, а не оттого, что мы плохие.

В Церкви много надежды, много оптимизма. Покаяние замешано на слезе, которая, как только начнется печаль, превращает ее в радость. И ты уже не знаешь, почему плачешь: потому ли, что скорбишь, или потому, что радуешься.

Есть люди, которые в продолжение исповеди плачут-плачут (я видел людей, которые плачут), и спрашиваешь их:

— А сейчас почему ты плачешь? Тебя же Бог прощает!

И он говорит:

— Не знаю. Плачу и о том, что сделал, и оттого, что чувствую прощение, что Господь наполняет меня Своей любовью. Меня, гнусного, грешного, непотребного Его раба, — как Он любит меня таким, с этим зловонием? Как обнимает меня, немытого?

А как отец блудного сына поцеловал своего ребенка, который был весь в лохмотьях, целыми неделями не мывшийся, грязный? Как прикоснулся к нему этот пречистый отец, когда его сын был презренным в глазах людей?

И Отец говорит:

— Если ты говоришь так, значит, ты Меня еще не знаешь. Если ты называешь Меня Отцом и считаешь Меня таковым, то ты еще не понял, каков Бог. Ты еще не понял океана Моей любви, Моего человеколюбия, Моей доброты, Моей несправедливости. Я Бог несправедливый, потому что у Меня нет твоей справедливости, нет твоих весов, а даю Свое прощение как Я хочу.

И тогда как на твои весы надо положить определенный груз, чтобы достигнуть равновесия, то Господь балансирует как хочет. Он платит работнику последнего часа так же, как и трудившемуся с утра до вечера. А последний негодует и говорит:

— Господи, ну почему так? Я тружусь с утра до вечера, и Ты даешь мне плату, а этот пришел и стал работать только под вечер, а у него такая же плата! Ну разве не несправедливо то, что Ты делаешь?

А Бог ему говорит:

— А какое тебе дело до этого? Почему это тебя раздражает? Любовь несправедлива.

Любовь онеправдывает. Нам надо ухватиться за эту неправду и уповать, что спасемся. Если Бог станет судить меня по правде, то я не спасусь, а если станет судить меня не по правде, то есть с любовью, милосердием и прощением, по-Божественному, тогда есть надежда моему спасению. Господи, если Ты беззакония заметишь, кто устоит? (Пс. 129, 3). Кто выдержит, кто вытерпит этот суд? Если Ты станешь замечать мои грехи, то нет мне возможности спастись. Но милость Твоя перетянет, перетянет одна слеза.