Духовная связь

«Это убьет всех нас быстрее». Сказала я.

Понимание того, что я сейчас перейду на крик, если я потеряю контроль, позволило мне сделать глубокий вдох перед продолжением.

«Они не будут готовы.

У них не будет всего обучения, в котором они нуждаются».

И настал момент, когда сама Татьяна вступила в игру.

«Все же, ты сама пример этого. Ты была достаточно подготовлена в молодом возрасте.

Ты до 18 лет убила больше стригоев, чем любой другой страж за всю свою жизнь».

Я удостоила ее прищуренным взглядом.

«У меня, — холодно произнесла я — был замечательный наставник».

Между прочем тот, который сейчас сидит у вас в тюрьме.

Если Вы хотите говорить о навыках, собирающихся пропадать впустую, то пойдите взгляните в свою собственную тюрьму».

Было небольшое возбуждение в аудитории, и Татьяна, ее лицо приятелей, отражало небольшой холод.

«Это не тот вопрос, который мы сегодня рассматриваем.

Повышение нашей защиты.

Я полагаю, что Вы даже прокомментировали в прошлом, что разряды стражей недостают в числах.

Мои собственные слова, отброшенные назад во мне с прошлой ночи

«Они должны быть заполнены.

Ты — и многие из твоих товарищей — доказали, что вы в состоянии защитить нас.

«Мы были исключениями!» Это было эгоцентрично, но это была правда.

«Не все новички достигли этого уровня».

Опасная вспышка появилась в ее глазах, и ее голос становился шелковисто— гладким снова.

«Хорошо, тогда, возможно мы нуждаемся в более превосходном обучении.

Возможно, мы должны послать вас в

Академию Святого Владимира или в любую другую, чтобы Вы могли улучшить образование своих молодых коллег.

Насколько я понимаю, что Ваше предстоящее назначение, будет постоянные административные работы здесь, во Дворце.

Если бы ты хотела бы помочь сделать этот новый декрет успешным, то мы могли бы изменить то назначение и сделать тебя преподавателем вместо этого.

Это могло бы ускорить твое возвращение к назначению стражем-телохранителем».

Я улыбнулась ей своей опасной улыбкой.

Не делайте этого, — предупредила я, — не пытайтесь угрожать мне, подкупать или шантажировать меня.

Никогда.

Вам не понравятся последствия».

Возможно, все зашло слишком далеко.

Люди в аудитории обменялись пораженными взглядами.

Некоторые выражали свое явное отвращение, словно от меня нельзя было ожидать другого.

Я узнала нескольких из тех мороев.

Они, как и королева были против моих отношений с Андрианом.(что-то такое..)

Я также подозревала, что много членов королевской семьи с церемонии прошлой ночью были здесь также.

Они видели, что Татьяна вывела меня, и без сомнения думали, что моя вспышка и непочтительность сегодня были типом мести.

Морои не были единственными, кто так реагировал.

Независимо от того, разделили ли они мои мнения, несколько стражей вышли вперед.

Я удостоверилась, что остаюсь точно, где я была, и что, наряду с отсутствием страха у Татьяны, все оставались на местах.

«Нам становится скучно от твоих разговоров», — сказала Татьяна, подразумевая всех королевских особ.

«Вы можете сказать больше — и сделать это в надлежащей манере — когда у нас будет следующая встреча и время для ваших высказываний. А сейчас, нравится тебе это или нет, решение будет принято. Это закон».

Она отошлет тебя! Голос Лиссы снова прозвучал в моей голове.

Прежде, чем сделаешь что-нибудь, подумай о проблемах, которыми это обернется для тебя.

Спорить будешь позже.

Это было нелепо, потому что я была на краю взрыва и освобождения своего гнева.

Слова Лиссы остановили меня — но не из-за их содержания.

Это была Лисса непосредственно.

Когда Адриан и я обсуждали результаты ранее, я отметила кое-что для себя.

«Это было не честное голосование», — объявила я.

«Не законное

«Вы хотите выступить в роли адвоката, мисс Хезевей?» Королева была удивлена, и ее понижение моего названия стража теперь было явной нехваткой уважения.

«Если Вы обращаетесь к голосу монарха, несущему больше веса чем другие на Совете, тогда мы можем уверить тебя что, это закон Мороев в течение многих столетий в таких ситуациях».

Она поглядела на своих поддерживающих участников Совета, ни один из которых не поднял протест.

Даже те, кто голосовал против нее, не могли придираться к ее пункту.

«Да, но весь Совет не голосовал», — сказала я.

«У вас было пустое место в Совете в течение последних нескольких лет, — но не больше.

Я повернулась и указала туда, где сидели мои друзья.

«Василиса Драгомир в настоящее время 18 и может заполнить место ее семьи».

«Во всем этом хаосе, день ее рождения пропустился, даже мной.

Глаза в комнате повернулись к Лиссе — кое-что, что она не любила.

Однако, Лисса привыкла быть в центре общественного внимания.

Она знала то, что ожидалось от королевской особы, как смотреть и держаться.

Так, вместо раболепия, она сидела прямо и смотрела вперед с прохладным, королевским взглядом, который сказал, что она могла приблизиться к тому столу прямо сейчас и потребовать свое неотъемлемое право.

Случалось ли так, что одно только великолепное отношение или возможно небольшое обаяние духа, но на нее было практически невозможно не смотреть.