Духовная связь

Я не могла вспомнить его имени, но когда раньше я была при Дворе, я видела Дмитрия болтающего и смеющегося с ним.

Если его старый друг, поверил что Дмитрий снова дампир, это можно считать добрым знаком.

Морои рядом с Рисом посмотрели вокруг, пытаясь выяснить, где шум, но ничего не обнаружили.

Допрос продолжался, на этот раз связанный с Дмитрием, смог ли бы он сделать шаг в Церковь, если они спросили его об этом.

«Я могу это сделать хоть прямо сейчас», — ответил он им.

«Если хотите я завтра могу пойти на церковную службу».

Рис сделал еще какие-то записи, не удивлюсь, если он сделал заметку, заставить священника окунуть Дмитрия в святую воду.

«Это трата времени», — сказал мне на ухо знакомый голос

«Окуривание ладаном и зеркала.

Так считает тетя Таша».

Кристиан стоял рядом со мной.

«Это необходимо сделать», — пробормотала я в ответ.

«Они должны убедиться, в том что он больше не Стригой».

«Да, но они едва ли согласились с законом, касающимся возраста.

Королева дала добро на это, как только собрание Совета было распущено, потому что это сенсационно и заставит людей обратить внимание на что-то новое.

Вот как они наконец-то очистили зал.

«Эй, взгляни на это с другой стороны!»

Я почти могла слышать, как Таша говорит это слово в слово.

Несмотря на это, в этом была доля правды.

Меня раздирали противоречия.

Я хотела, чтобы Дмитрий был свободен.

Я хотела, чтобы он был таким как прежде.

Но также я не была признательна Татьяне, которая делала это для своей политической выгоды, а не потому, что ей на самом деле было дело до того, что было правильным.

Возможно, это была наиболее колоссальная вещь, которая произошла в нашей истории.

Мне необходимо было рассматривать это таковым.

Судьба Димитрия не должна быть удобной «интермедией», которая отвлечет всех от несправедливого закона.

Риз теперь просил обоих и Лизу, и Дмитрия описать то, что они испытывали в ночь налета.

У меня сложилось такое чувство, что все, о чем они бы рассказали, было изложено очень подробно.

Хотя Дмитрий казался спокойным, я чувствовала, что его мучает чувство вины, за то, что он сделал, будучи стригоем.

Тем не менее, когда он повернулся, чтобы прослушать как Лисса рассказывает свою версию истории, его лицо озарилось удивлением.

Восхищение.

Поклонение.

Ревность прошла сквозь меня.

Его чувства не были романтическими, но это не имеет значения.

Важно что он отверг меня, а её рассматривал, как самую великую в мире.

Он сказал мне, никогда не говорить с ним снова и поклялся, что он сделает что угодно для нее.

Я снова почувствовала это раздражающее чувство несправедливости.

Я отказывалась верить, в то что он может больше меня не любить.

Это было не возможно, не после всего, что нам с ним пришлось пережить вместе.

Не после всего, что мы чувствовали друг к другу.

«Кажется они сблизились», — отметил Кристиан, с нотками подозрения в голосе.

У меня не было времени сказать ему, что его опасения необоснованны, потому что я хотела расслышать то, что должен был сказать Дмитрий.

История о его изменении была трудна для большинства, во много только по тому, что Дух до сих пор был чем-то, чего многие не понимали.

Рис узнал всё, что только смог от него, а затем обратился к допросу Ганса.

Ганс, всегда практичный, не нуждался в долгих допроса.

Он был человеком действия, а не слова.

Он попросил Дмитрия прикоснуться к колу, который был у него в руке.

Стража напряглась, вероятно, думая, что Дмитрий схватит кол и начнёт нападать.

Вместо этого, Дмитрий спокойно протянул руку и провёл ей по верхней части кола.

Послышался общий вздох, так как все ожидали что он начнёт кричать от боли, ведь Стригой не может коснуться зачарованного серебра.

Вместо этого, Дмитрий казался скучающим.

Затем он поразил их всех.

Отодвинув его руку, он протянул основание своего предплечья к Гансу.

В солнечную погоду Дмитрий носил футболку, обнажающую часть кожи.

«Рань меня им», — обратился он к Гансу.

Ганс выгнул бровь.

«Ранение колом, нанесет тебе вред, не зависимо от того кто ты».

«Это стало бы невыносимым, если бы я был Стригой», — отметил Дмитрий.

Его лицо было жестким и решительным.

Сейчас он был Димитрием которого я видела в бою, Дмитрием, который никогда не отступал.

Сделай это.

Не волнуйся за меня.

Поначалу Ганс никак не среагировал.

Очевидно, что это был неожиданный ход действий

Затем он решился и провел колом по коже Дмитрия.

Как Дмитрий и просил, Ганс не останавливался.

Кол углубился в руку и из раны хлынула кровь.

Некоторые Морои не привыкшие к виду крови (они ведь пили её), удивились такому насилию.

Как один, все мы наклонились вперед

По лицу Димитрия можно было понять, что он определенно чувствовал боль, но от зачарованного серебра Стригою было бы не только больно — он бы горел.

Я протыкала много Стригоев кольями и слышала их крик в агонии

Дмитрий поморщился и закусил губу, когда кровь текла из его руки

Я клянусь, была гордость в его глазах из-за того, что он смог остаться сильным.

Когда стало очевидно, что это не причинило ему особого вреда, Лисса наклонилась к нему.

Я чувствовал ее намерения, она хотела исцелить его.

«Подожди», — сказал Ганс.