Духовная традиция и общественная мысль в Японии XX века

В начале 30-х гг. XX в. Япония вступила в период, впоследствии названный «периодом мрака» (анкоку дзидай), когда во всех областях знаний стали насаждаться национал-шовинистические установки. Эта тенденция достигла апогея в период Второй мировой войны. В печати муссировалась идея «великой Японии», превозносилась верноподданническая мораль самурая. Искусство также было призвано служить целям разжигания гегемонистских, имперских настроений. Работы тех лет, касающиеся эстетической проблематики, «доказывали» духовное превосходство Азии, азиатского искусства над любым другим. В духовной же жизни Азии доминирующая роль отводилась Стране восходящего солнца.[67]

В послевоенные годы националистическая тенденция нашла отражение в творчестве писателя Мисима Юкио (1925–1970). Свое эстетическое кредо Мисима выразил в сочинении «Золотой храм» (Кинкакудзи, 1956), написанном под сильным влиянием философии А. Шопенгауэра. Мисиме оказалась эстетически близка шопенгауэровская концепция элитарности творчества и культуры вообще, его иррационализм, акцент на интуиции, выступающей в качестве основы постижения красоты и творческой деятельности. «Люди полагают, – писал Мисима, – что искусство шаг за шагом начинает развиваться лишь после того, как возникнет человеческая жизнь. Мне же, напротив, представляется, что человеческая жизнь началась лишь после того, как образовалось опередившее её искусство».[68]

Будучи горячим сторонником японского национализма, Мисима всячески подчёркивал избранность и японского искусства как проявления некоей надчеловеческой, божественной сущности. Он призывал использовать искусство в целях воспитания «истинных самураев» из числа молодёжи Японии. Для неё он предлагал следующую максиму: «Двойной путь – просвещение и военное дело в практике, и философия смерти в теории (бумбу рёдо то си-но тэцугаку)».[69] Впрочем, идеи Мисимы не получили особой популярности среди современных японских мыслителей, плодотворно развивающих теоретическое наследие эпохи Мэйдзи.

К вопросу о специфике морального сознания в Японии

Анализ сегодняшней духовной жизни Японии невозможен без учёта двух важных моментов, характерных для этой страны. С одной стороны, Япония является крупнейшей капиталистической державой и в её идеологии происходят процессы, весьма типичные для буржуазных форм общественного сознания. С другой стороны, данные формы носят здесь ярко выраженную национальную окраску, о чём свидетельствуют, например, периодически возникающие «бумы» по поводу феноменов нихондзин-рон (личностных свойств японца) и нихон бунка-рон (японской культуры), которые выдаются за особые, внеисторические сущности, вечные и неизменные.[70] Особенности социального развития Японии, специфика её культуры становятся предметами спекуляции исследователей, «научно обосновывающих» националистическую тенденциозность современной японской идеологии. Это можно наблюдать и в некоторых философских изысканиях, посвящённых сфере японского морального сознания.

Морально-этическая проблематика занимает сейчас умы многих учёных, что вызвано усилением влияния аморальных факторов на общественное развитие. Нескончаемые региональные и локальные войны, милитаризация государств, повсеместное попрание гражданских свобод, терроризм и экстремизм, установление фашистских диктатур – все эти явления современные теоретики считают следствием эрозии моральных ценностей, явственно обозначившейся в межличностных связях. Человеческие отношения, утверждают они, прежде основанные на моральных принципах, ныне подменяются чисто функциональными, где каждое другое я воспринимается лишь как средство, а не как самостоятельная ценность. Неслучайно в сочинениях современных учёных-этиков звучит ностальгия по исчезающей нравственности, они не только констатируют и осуждают аморализм, но и предлагают средства его преодоления, основанные на опыте предшествующих эпох.

Помимо вышесказанного возросший интерес к проблемам морали обусловлен также глобальным процессом углубления и расширения международных связей – и в конечном счёте нравственных отношений – между представителями различных рас, наций, регионов. Всё большие массы людей вовлекаются в общий исторический процесс, для которого не существует «периферии». Всё большую важность приобретают универсальные моральные требования, в которых фиксируется «то общее и основное, что составляет культуру межчеловеческих взаимоотношений и откладывается в многовековом опыте развития общества».[71]

О двух подходах к толкованию национального своеобразия морали, существующих в этической мысли современной Японии