Духовно неправильное просветление (ЛП)

Когда я использую слова любовь и ненависть, я скорее имею в виду притягивание и отталкивание в энергетическом смысле. Мест'a, где нет потока, и люди, ограниченные эго, отталкивают меня, а также мест'a, пропитанные человеческой жадностью и суетой. Ну, а что не отталкивает, то либо нейтрально, либо притягивает. Это верно для каждого человека, но большинство просто это игнорируют. Это намного тоньше, чем любовь и ненависть – это на уровне энергии, а когда твоя энергия искажается, искажаешься ты. Лос-Анджелес искажает меня. Калифорния искажает меня. Эти особенности не относится ко мне как существу, реализовавшему истину, но как к существу, непривязанному к эго – более обыкновенное и доступное состояние. В этой книге я попытаюсь глубже осветить разницу между этими двумя состояниями, и слегка подтолкнуть читателей от первого ко второму.

Я заметил, что Генри всё ещё говорил.

– Мы все носим зелёные портфели. Это означает…

– Генри, – перебил я.

– …что мы вкладываем деньги…

– Генри.

– … только в те компании, которые…

– Генри!

– Да?

– Заткнись, прошу тебя. Хватит болтать. Серьёзно. Ты меня убиваешь.

– О, Окей. Конечно, нет проблем. Да, вы, наверное, уже весь день в пути. Я должен просто заткнуться и дать вашему духу восстановиться. В доме есть горячая ванна и бассейн, и мы не пользуемся опасными химическими препаратами….

И пошло и поехало. Мне показалось, что мой мозг стал разбухать в черепной коробке, пока, наконец, давление стало настолько невыносимым, что он взорвался, покрывая салон машины и моих спутников кровавым липким клубничным вареньем. Или желе? Не могу вспомнить.

***

Поскольку среди всего прочего я пытаюсь в этих книгах выставить для обозрения пробуждённое состояние, должен упомянуть об одной из самых своеобразных его черт – мне нечего делать. У меня не осталось никаких проблем, и я просто не могу их выдумать. Я могу написать эту книгу, и может быть, немного пообщаться на эту тему, но факт остаётся фактом: мне нечего делать. Мне нравится жить, но мне совершенно нечем себя занять на протяжении жизни. Мне нравится сидеть и быть, мне нравится оценивать творческие свершения людей, особенно когда они содержат попытки прояснить свою ситуацию, но оценка это довольно скучное времяпрепровождение. Я не жалуюсь, просто выражаю нечто касающееся этого состояния, о котором большинство людей, возможно, ничего не знают. Я удовлетворён, и моя удовлетворённость неизмерима. У меня нет структуры, в которой что-то одно было бы лучше, чем что-то другое, поэтому всё, что я делаю, не имеет особенного значения. У меня нет амбиций, мне некуда идти, я не хочу никем быть или становиться. Мне не нужно отвлекать себя от чего-то, или убеждать себя в чём-то. Я не думаю, что что-то не так, как должно быть, и меня не интересует, что думают обо мне другие. Я ничему не следую, кроме моего собственного комфорта или дискомфорта. Мне это не слишком надоедает, и я не расстраиваюсь из-за этого, и, вероятно, это звучит более странно, чем есть на самом деле.

***

Вонючая свинья Генри силой затащил меня к своему другу на званый обед. Там были пять или шесть пар, включая Кристину и меня, которые парой не были. Это был просторный дом в испанском стиле, окружённым другими такими же, выходящими на долину, поросшую грязью и кустарником, и, если повернуть телескоп на балконе почти до конца влево, говорят, можно разглядеть мерцание океана.

Во времена моей молодости званые обеды на западном побережье были делом довольно формальным. К семи все собирались, часок выпивали, в восемь садились за стол, к девяти заканчивали, и продолжали выпивать часов до двух. Этот был не такой. Менее формальный, менее натянутый, больше похожий на пикник в доме. Кто-то приходил и уходил. Появлялись и исчезали дети с сиделками или нянями, то и дело влетал подросток, спрашивал родителей о ключах от машины или о карманных деньгах, и улетал прочь. Заходил сосед, чтобы обсудить парковку возле дома. Люди болтали в четырёх или пяти различных местах, включая подъезд к дому, балкон и кухню. Гостей никто не представлял, расторопный молодой джентльмен не принимал одежду и заказы на напитки, очаровательная хозяйка не скользила плавно меж гостей, никто не курил, не носил вечерних платьев или галстуков, не было коктейлей – в основном вино и немного пива, не звучала приятная камерная музыка, не горели свечи, так как дом был залит солнечным светом.

Генри отвёл меня в сторону и продолжил вколачивать в меня подробности Операции ПИДОЖ. Все эти люди, с которыми мы обедаем, сказал он мне, принимают в этом участие. Они вместе что-то создают и открывают. И этот обед – пример такого сотрудничества.

– Иногда мы собираемся, чтобы обсудить только одну тему, – доложил он. – Вы так когда-нибудь делали? Обычно это касается общественных обязанностей. Иногда обсуждаем какую-нибудь книгу. Нас очень много, не только те, кого вы здесь видите. И становится всё больше. Мы создаём совершенно новую парадигму.

Ну, это уж слишком.