Духовно неправильное просветление (ЛП)

– О, – ответил я, – смерть в семье. Король оправданий. Как не стыдно применять его ко мне.

– Я думаю, что я единственный, кому он рассказал о вас.

– Значит, больше неожиданных визитов мне не ждать?

– Насколько я знаю, нет. Не думаю.

– Хорошо. Это не мой дом. Я не могу позволить, чтобы он приобрёл непонятную репутацию.

– Я надеюсь, вы не против….

– Не волнуйтесь об этом, – сказал я, но сам немного волновался, и мои мысли вернулись к очаровательной, свободной от эго зоне, которую я облюбовал в Марокко.

Мы сменили курс на песчаную дорожку, ведущую к берегу.

– Я хочу знать, почему Арджуна упал, – сказал он.

– Вы имеете в виду, что вы хотите знать, почему Арджуна поднялся, и понимаете, что сначала вы должны узнать, почему он упал.

Он немного задумался.

– Да, полагаю, что так.

Что делать… что делать…

Убить Кришну. Убить Арджуну. Вот первое, что нужно Говинде. Он застрял на Гите, и нужно его столкнуть.

– Знаете, – сказал я ему, – Арджуна не был похож на вас. Он не был искателем, духовным человеком. Он не был студентом философии или истины. Его опыт с Кришной не был результатом его собственных стараний или намерения. Он не стал реализовавшим истину посредством собственных преобразований. Он получил бесплатный доступ – освобождённый мистическим заклинанием. Кришна смошенничал, как всегда. Он поднял Арджуну на вертолёте, провёл гранд-турне и опустил обратно, и всё для того, чтобы Арджуна сделал то, что было нужно ему, Кришне.

– Признаться, я раньше не думал об этом таким образом, – сказал он.

– На самом деле, Бхагавад-Гита многого не стоит. Я люблю её, но она не имеет большой практической ценности для того, кто хочет пробудиться. Там есть несколько неплохих моментов, но она гораздо более эффективна в передаче дуальности, чем не-дуальности. Для Арджуны реализация истины – временное явление. Он пробудился лишь на столько, на сколько было нужно, чтобы исполнить то, чего хочет Кришна, а затем вернулся в своё обычное состояние сна. Его не-двойственное сознание не было постоянным.

Говинда молча размышлял.

– Если вы хотите увидеть настоящего человека, который поднялся, прочтите "Моби Дик".

Я привёл "Моби Дика", потому что это подходящий пример, и потому что он у меня на уме, к тому же я люблю проговаривать вещи, чтобы самому их лучше разглядеть.

– Вот капитан Ахаб, так? До своей первой встречи с Моби Диком он ещё был на двух ногах – ещё нормальный, уважаемый человек, так? Капитан корабля, надёжный профессиональный человек из Нантакета, муж и отец. Он всю жизнь охотился на китов, что являлось главным промыслом в Нантакете. Он был квакером, что было главной религией в Нантакете. Мы не знаем много о том, почему он упал, но мы видим его, когда он поднимается. Он посреди открытого океана, уже несколько лет не зная твёрдой почвы под ногами. Он в жестоком бою с громадным белым китом. Представьте. Он и его люди в своих маленьких, хрупких вельботах ведут свирепую схватку. Лодки разбиты в щепки, вода белая от пены и красная от крови неистового левиафана. Левиафан! Враг света! Всюду спутанные лини и плавающие обломки, люди бьющиеся о воду, крики сквозь шум, лодки разбиты, и в центре всего этого взбешённый зверь размером с дом, дерущийся за свою жизнь. Устрашающе, а?

Говинда что-то пробурчал.

– Итак, кит побеждает. Лодки, спущенные на воду для охоты за ним, разбиты, кроваво-пенная вода усеяна обрывками верёвок, обломками досок и членами команды. И что делает Ахаб?

Говинда потряс головой.

– Он выхватывает шестидюймовый нож и нападает на кита. Как ребёнок нападает на борца сумо с канцелярской кнопкой. Он бросается на кита и пытается убить его ножом.

– О, боже.

– Вот это поступок, а? Что такого было в нём и как долго, что заставило его так поступить? Кто знает, но он так поступил.

– И что произошло?

– Кит откусил ему ногу.

– Ох.

– Вот где пересечена черта. Это граница между двумя вещами. Подобное сражение не так уж необычно во время охоты на кита – лодки разгромлены, люди умирают в воде, киты уходят с гарпунами и отрогами в теле. Капитан с опытом Ахаба мог наблюдать подобные сцены десятки, возможно, сотни раз.

– Да?

– Но в этот раз всё иначе. В этот раз что-то в Ахабе заставляет его идти вперёд. Кто знает, что и почему? Ахаб прежде не сталкивался с этим китом. Для него это должен быть просто ещё один кит, но в этот раз Ахаб хватает нож и бросается на кита, и начиная с того самого момента, когда пошёл импульс к действию от его мозга к рукам и ногам, один человек закончился, и начался другой.

Некоторое время мы шли молча.

– Гита это всё ещё ценный инструмент, – наконец продолжил я, – но если ты смотришь на неё как на какой-то священный текст, или на что-то божественное, безупречный авторитет, ты делаешь единственно возможную ошибку.

– Остановку, – сказал он.