Духовно неправильное просветление

– Надо же. Тем лучше для них, – я совсем не чувствовал себя хитом. – Всё равно, найди машину. И не гостиницу, а самолёт.

– Самолёт? Куда?

– Cedar Rapids для тебя, La Guardia или Newark* для меня.

---------*американские аэропорты Айовы и Нью-Йорка ---------

– Правда?

– Правда, – сказал я. – Поездка окончена. Мне пора выбираться отсюда.

Но на самом деле я имел в виду, что мне пора покидать людей.

***

– А что бы вы посоветовали нам делать? – спросил Генри, когда я вернулся в столовую. Все ещё сидели вокруг стола. Я сел на своё место.

– Ничего я не могу вам посоветовать. Продолжайте жить свои жизни. Не слушайте никого, кто говорит, что вы неправы. Вы не неправы, это факт. Не делайте ничего другого. Я просто поиграл с идеями. Экстраполировал. Преувеличивал для комического эффекта.

– Вы не думаете, что произойдёт какой-то катаклизм?

– К несчастью, нет. Ничто на это не указывает.

– Окей. А что бы вы сделали, будь вы в нашем положении?

– Я отгрыз бы себе ногу, чтобы выбраться из вашего положения, – сказал я. – Мне было бы очень больно и возможно это убило бы меня, но таков мой автоматический ответ на ограничения. Это решение я принял очень давно. Мне не нужно даже думать об этом.

– Но это не то, что вы могли бы посоветовать кому-нибудь из нас?

– Нет.

– Почему нет?

– Потому что у вас прекрасная жизнь, и даже если вы спите, так что же? Это жизнь. Вам снится чудесный сон, какой смысл просыпаться? Зачем ломать такой хороший уклад? Вы не стоѝте перед выбором. Посмотрите на свою жизнь – вы одни из самых счастливых людей, когда-либо живших. Вы что, хотите всё это похерить?

3. По мотивам Филипа К. Дика

Задача каждого человека сделать свою жизнь такой, чтобы даже в мелочах она стоила созерцания в самые возвышенные и критические минуты.

                                                    – Г.Д. Торо –

Уже темнело. Я сидел на веранде в ожидании машины. Там была только одна скамейка, с которой открывался прекрасный вид. Парень лет двадцати пришёл и сел рядом. В руках у него была бутылка пива, он закурил косяк. Мы были довольно далеко от дома, и он мог быстро затушить его или кинуть в бутылку, когда кто-то выйдет, если предположить, что ему не всё равно. Он предложил мне затянуться, но я отказался. Он говорил о своих родителях и о других людях в доме так, как это делают подростки. В нём был тот изнурительный подростковый страх, тревожность. Он спросил, что я здесь делаю.

– Я на самом деле не здесь, – сказал я, вспоминая разговор при подобных обстоятельствах в колледже.

– А?

– На самом деле я не здесь, – повторил я, раздумывая, пойдёт ли он за мной, в том ли он состоянии ума.

– А, ну да, конечно, бля. А где же ты?

– Там же, где и ты. В другом месте и в другом времени.

Он усмехнулся и сделал затяжку. Взглянул на меня.

– Как поэтично. Честно говоря, ты намного интересней, чем эти трупы там в доме.

– А ты нет.

Он напрягся.

– Да? Да пошёл ты сам.

– Я здесь сегодня, чтобы сказать тебе кое-что. Через несколько лет ты станешь в точности таким же, как те люди в доме. Твой теперешний лёгкий пыл пройдёт, и ты будешь высмеивать тех, в ком его заметишь. Это твоё будущее, и ты будешь жить больше шестидесяти лет в ходячей коме, – я указал на дом, – также, как они.

Он засмеялся, остановился, подумал, снова засмеялся.

– Ты несёшь такую чушь, бля, что почти интересно. Ты что, фанат Филипа Дика? Ходишь и трахаешь людям мозги?

– Реальность это то, что не исчезает, когда ты перестаёшь верить в это, – сказал я.

Он ухмыльнулся.

– Что это, снова поэзия?

– Филип Дик, – сказал я.

Несколько минут он молчал. Я наслаждался видом, а он – косяком и пивом.

– Окей, – сказал он немного погодя, – зацепил ты меня. И где мы с тобой? На самом деле?

– Частная клиника в Канадских Скалистых Горах под названием Институт Ширера, Банфф, Британская Колумбия.

– О, хэ. Окей. И что мы делаем в Институте Ширера?

– Это хоспис. Ты умираешь от рака. Я там работаю.

– Да, – сказал он. – Уж конечно. Значит, прямо сейчас я лежу в постели и умираю от рака где-то в Канаде?

– Да, только не совсем прямо сейчас.

– Ах, да, ну и тупой же я. Мы не сейчас и не здесь. А что за работа у тебя?

– Я патч.

– Патч, а? Окей, что такое патч?

– На подобие компьютерного. Он лечит вирусы или исправляет ошибки. Слышал об этом?

– Конечно, чувак, – сказал он. Теперь он начинал что-то понимать. Наркотик влиял на него философски. Он ни верил, ни не верил, просто чуть-чуть начал врубаться.

– Значит, я умираю от рака, а ты вернулся во времени…?

– Нет, я не путешествую по времени, я патч.

– Ах, да, – засмеялся он. – Ты думаешь, что я поверю во всю эту чушь?

– Мне всё равно.

– Окей, бля, тогда чего ты от меня хочешь?

– У тебя нет того, чего я хотел бы.

– Замечательно. Тогда что ты здесь делаешь?

– Я пришёл, чтобы кое-что сказать тебе.

– Так скажи уже, бля, и иди вешай лапшу кому-нибудь другому.

– Я уже сказал. Дело сделано. Теперь я просто наслаждаюсь видом.