Духовное наследие

Обратите внимание на подробности, связанные со спасительными страданиями Христа. Распинается Он посреди двух разбойников. Почему между разбойниками? Здесь тоже глубокий смысл. Распятием Своим Господь спасает от проклятия и смерти нас, людей, а все мы, грешные, отпавшие от Бога, являемся разбойниками перед Ним. Разбойники висят справа и слева от Христа тоже не случайно, в этом последующая история всего человечества. Висящий слева изрыгает хулы, а справа слышится голос: "...Помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое" (Лк. 23, 42).

И ныне мы видим разделение среди людей, и ныне мы знаем и правых и левых. Приняв такое название, они изрекают себе приговор, не устрашает их пример повешенного по левую сторону. В различной участи этих разбойников судьбы всего человечества: одна часть его вместе с хулителем низвергается в ад, другая слышит голос Самого Господа: "...Днесь со Мною будеши в раю" (Лк. 23, 43). Одни идут на гибель, другие — в Жизнь Вечную.

Цель всей жизни земной — наследовать Жизнь Вечную, ту Жизнь, где не будет никакого труда, не будет скорби, ни воздыханий. Для достижения этой Вечной Жизни идут в монастыри. Впрочем, я никого не зову в монастырь и не говорю, что спасение невозможно в миру. Только не могу не заметить, что взоры лучших людей устремлялись именно к монашеству. Не буду приводить мнения учителей Церкви, воспитавшихся в монастырях. Обращу ваше внимание на творения гениев светской литературы. Возьмем представителя протестантского народа, гиганта человеческой мысли Шекспира, и посмотрим, что он говорит о жизни в миру. Устами героя одного из лучших своих произведений — Гамлета так аттестует он мир: "Мир — это старый сад, заросший сорной травой". А затем добавляет, обращаясь к Офелии: "Офелия, иди в монастырь". Вот как отнесся Шекспир к миру и монастырю.

Иные говорят, что монашество не установлено Господом, что в Евангелии нет указания на него. Это неверно. "...Могий вместити да вместит", — говорит Господь именно о жаждущих высшей жизни (Мф. 19, 12).

Спастись можно в миру, но высшее совершенство достигается в монастырях. И в Писании сказано: ...Не женивыйся печется о Господних, како угодити Господеви, а оженивыйся... како угодити жене (1 Кор. 7, 32–33).

Вот и разница между миром и монастырем. И снова повторяю: я не зову в монастырь — и в миру много путей, которые ведут к Богу и к ближним. Святое это дело, несомненно: спасая других, и сам спасается. Иные посвятили свою жизнь служению больным — и это великое дело. Иные учительствуют — тоже великое дело быть при детях, сеять в их сердца семена Божией истины, насколько это в их силах, насколько они сами поняли и усвоили ее. А иные, может быть, не удовлетворяясь своим служением, хотят достичь высшего совершенства, порвать связи с миром и вступить во святую обитель, и исполняют это, если только их желание угодно Богу. Аминь.

22 октября 1911 г.

(На праздник Казанской иконы Божией Матери)

Сколько верст от Петербурга до Козельска? Пожалуй, больше тысячи, и это расстояние поезд проезжает в одни сутки! Может быть, впоследствии удастся и на воде устраивать железные дороги, укрепив рельсы на особого рода площадках, и понесутся тогда любители путешествий в Африку, Америку, Австралию... Наука идет вперед большими шагами; если бы нашим отцам или дедам сказали, что люди по телеграфной проволоке научатся говорить на огромном расстоянии или, например, переговариваться по телефону, то они не поверили бы и, пожалуй, сочли бы человека, рассказывающего о таких вещах, за сумасшедшего.

Да, действительно, в области разных изобретений мы далеко ушли вперед, но стало ли лучше жить людям? Увы, наоборот, стало еще хуже. В 1884–1885 годах была в Париже выставка. Ее посетил один профессор Оксфордского университета. Возвратясь домой, он говорил студентам: "Видел я всевозможные машины, только одной, притом простой машины, я не видел, и на мой вопрос, будет ли такая изобретена, дают отрицательный ответ.

— Какая же это машина? — удивленно спросили студенты.