Духовное пробуждение в России

Иностранцам трудно понять Россию! С одной стороны, евангельских верующих преследовало правительство, но одновременно продолжались собрания на Большой Морской, в доме Пашковых на Выборгской и в некоторых других частных домах, и никто нас не тревожил. В то же время мы слышали о братьях, которых ссылали на Кавказ, и знали от д-ра Бедекера, который их там навещал, об их тяжёлом положении. Мы знали о Сибири и о каторжанах, но нисколько не удивлялись той свободе, которой мы пользовались. В связи с этими воспоминаниями о ссыльных нужно рассказать и о графине Елене Ивановне Шуваловой, через ходатайство которой многие получили облегчение.

Граф Пётр Шувалов был начальником 4-го отделения, т.е. стоял во главе Главного Жандармского Управления. Жена его, Елена Ивановна Шувалова, обратилась через проповедь лорда Редстока; это была умная и оригинальная личность. Внешне она не имела вида отдалившегося от мира человека, но внутренне была определённо Христова. Она любила братьев и сестёр во Христе и не стыдилась проявлять эту любовь пред людьми мира сего. Наши строгие руководящие братья, однажды найдя нечто предосудительное в поведении сестры, графини Шуваловой, постановили не допустить её к участию в вечере Господней. Елена Ивановна приняла это запрещение с полным смирением, пришла на собрание и спокойно сидела, когда чашу пронесли мимо неё. После собрания она подошла к братьям и без малейшей обиды сказала им: "Хоть вы меня и не допустили участвовать с вами в вечере Господней, я всё же остаюсь вашей сестрой". По прошествии некоторого времени её снова приняли.

Кучер графини был верующим. Как это не кажется странным, собрания происходили в его комнате в подвальном этаже дома начальника Главного Жандармского Управления, хотя такие собрания правительством были запрещены.

"Сестра-графиня" пользовалась своим положением, чтобы помогать преследуемым братьям-штундистам. В нужных случаях, подобно царице Эсфири, она просила мужа пригласить одного из необходимых ей высокопоставленных лиц. Во время обеда она, найдя удобный случай, обращалась к нему с просьбой об одном или о нескольких ссыльных, об облегчении наказания или даже полном освобождении сосланных за веру братьев. И просьба её часто увенчивалась успехом. Без сомнения, эти высокопоставленные лица сами понимали, что арестанты, о которых Елена Ивановна ходатайствовала, не были преступниками.

Тут мне хочется передать то, что мне рассказал в Германии один уже немолодой брат во Христе, проповедник. Во время политических перемен в Польше он был арестован и послан на принудительные работы на какую-то фабрику. Его сосед по станку оказался бывшим русским губернатором. Заметив, что его товарищ - баптист говорит по-русски, он обратился к нему и сказал: "Я сейчас не понимаю, почему я в бытность свою губернатором должен был арестовывать таких людей как Вы: мирных, приличных, честных, ничем не угрожавших порядку". Так часто люди следуют духу времени, не давая себе отчёта, чей это дух и кому он служит и, к сожалению, слишком поздно понимают, что они наделали.

Гости графини Шуваловой настолько привыкли к её постоянным ходатайствам, что однажды один из таких важных лиц, сидевший рядом с нею за обедом, спросил с улыбкой: "Ну, что, графиня, сколько хотите от меня сегодня, одного или двух?"

Нам рассказали об одном интересном случае. В жаркий летний день по пыльной дороге тяжело шагала цепь арестантов, направляясь под конвоем в ссылку на Кавказ. Из столба пыли позади колонны вдруг появилась коляска с тройкой. Из остановившегося экипажа поднялся вице-губернатор той губернии, громко выкликая: "Алексеев, Савелий - здесь?" "Точно так. Ваше Превосходительство". "Давай его сюда". Недоумевающий арестант сел в коляску рядом с вице-губернатором, тот крикнул: "Пошёл" - и тройка умчалась от арестантов, продолжавших свой путь под палящим солнцем. Оказалось, что из Петербурга пришёл приказ губернатору Х-ой губернии отправить арестанта Алексеева на Кавказ не этапом, а частным путём. Партия ссыльных уже покинула губернский город, но, чтобы не нарушать распоряжения столичного начальства, ссыльного догнали и доставили на ближайшую железнодорожную станцию. Впоследствии выяснилось, что приказ был отдан по просьбе графини Шуваловой. Такой случай мог произойти только в нашей бывшей матушке-России!

Много лет пробыв на Кавказе, этот "преступник за веру" добывал себе пропитание, работая по аулам сапожником. Его верная жена с дочерью последовали за ним в ссылку добровольно. Оставленный в Петербурге сын воспитывался у Веры Фёдоровны Гагариной. Вернувшись наконец в Петербург, Савелий Алексеевич Алексеев был впоследствии избран пресвитером второй Евангельской общины, и пробыл на этом посту до самой смерти. И дочь его, и сын были верными чадами Божиими.