Духовное просветление: прескверная штука

– Это имеет значение, потому что дуальность всегда ограниченна. Дуальность всегда содержится внутри ограничивающей сферы, за пределами которой она не может существовать. В качестве аналогии: человек не может существовать в открытом космосе, ему необходима поддерживающая жизнь система, в которой он может выжить. Приспосабливая космос для себя, человек построил космические корабли, которые являются подобием пузырей, в которых человек может существовать, где поддерживаются условия, благоприятные для жизни человека в неблагоприятных обстоятельствах. Планета Земля – такой пузырь. Батисферы и субмарины – тоже.

– Значит, круг символизирует конечность? – спросила она. – Символ инь-ян это не символ универсальной гармонии и баланса, это символ дуальности и фальшивой вселенной?

– И то и другое, я думаю, в зависимости от твоего настроения.

– А что за пределами сферы? Что за пределами пузыря?

– Вот именно.

– Простите?

– Вот это вопрос. Вот о чём вся эта духовность – что в конечном итоге является истиной? Когда ты приходишь к выводу, что та реальность, о которой мы привыкли думать, совсем не реальность, то приходит вопрос, что же тогда есть реальность? Что за пределами двойственной иллюзии? Что за пределами контекста?

– Пространство? – предположила она. – Бесконечность?

– Конечно. Истина находится там – пустота, бездна, не-я – и наши хрупкие маленькие пузырьки позволяют нам плавать в бесконечности, дают возможность испытать переживание чего-то там, где существует только ничто. Иллюзия противоположностей – плохое и хорошее, любовь и ненависть, радость и печаль – недоступна в бесконечной реальности, только в пузырях.

Какое-то время она обдумывала это. Спустя несколько минут она задала вопрос, к которому я её подталкивал.

– А почему ничто лучше, чем что-то?

Это большой вопрос. Почему единство лучше, чем дуальность? Почему истина лучше, чем ложь? Почему бесконечность лучше, чем конечность?

Почему пробуждение лучше, чем сон?

– Я никогда не говорил этого, – ответил я.

– Но…

Несколько мгновений Марла смотрела на меня в ошеломлении, пытаясь усвоить сказанное. Я улыбался, наблюдая её смущение.

– Но…

– Я стою на самом краю, Марла. Я в пузыре, я вне пузыря, я везде и нигде, но кем бы я ни был, я не занимаюсь подстреканием людей к тому, чтобы покинуть пузырь. Я никого не обращаю в свою веру. Я ничего не продаю. Я не говорю, что одно лучше, чем другое. Я просто стою здесь, как внутри, так и снаружи, и пытаюсь помочь тем, кто приходит ко мне. Кто-то выйдет из пузыря. Кто-то, получив проблеск бесконечности, решит, что это не то, чего бы он, в конце концов, хотел, и повернёт обратно. Я не буду пытаться остановить или убедить его, что истина лучше. Для тех, у кого есть вопросы, у меня есть ответы, потому что я сам ответил на все. Для тех, кто хочет идти дальше, я стану проводником, потому что я сам проделал это путешествие. Для тех, кто прошёл, у меня есть совет, потому что я знаю, что значит быть как внутри, так и снаружи. Но если ты хочешь знать, что я на самом деле думаю – я думаю, что пузырь это великолепный парк развлечений, и покидать его чертовски глупо, если только ты абсолютно не можешь не сделать этого. И я бы посоветовал любому, кто не абсолютно обязан покинуть этот парк, идти обратно и наслаждаться им, пока это возможно. Хорошим и плохим. Белым и чёрным.

Марла выдержала мой взгляд несколько секунд. Она знает, о чём я сейчас сказал, но никак не может переварить это. Энни засопела во сне. Марла подошла, взяла её на руки, не разбудив, и прошептала спасибо.

После того, как они ушли, я позволил уму продолжить игру с пузырями в бесконечном монологе. Нужно чуть точнее настроить, решил я. Мой ум вернулся к более ранним размышлениям и к непрерывному восхищению, что такая, казалось бы, простая и неизменная вещь, как истина, совершенно увязла в заблуждениях и неверных указаниях. Я не был удивлён, увидев, что Майя, богиня заблуждений и неверных указаний, снова сидела в кресла напротив меня.

– А кто такие священники всех религий? – спросила она меня.

– Они твои пастыри, – ответил я, – стерегут овец в долине, не пуская их в горы.

Я знаю это. Я знаю, что религии с их обещаниями жизни после смерти образуют внутренний слой общего контекста, и что вечные награды и наказания, о которых они говорят, также конечны, как и этот слой, из которого они говорят. Пузыри внутри пузырей. Черепахи верхόм на черепахах.

– А кто такие святые и мудрецы великих духовных традиций? – спросила она.

– Они – твой последний уровень. Они ткут последнюю паутину, они мастера очень тонких неверных указаний – убеждают, потому что сами убеждены. Из миллиона тех, кто подошёл к краю, вероятно, лишь один перешёл его.

Она улыбнулась.

– А где я обитаю?

– В сердце, – ответил я. – В страхе.

– В страхе чего? – спросила она.

– В страхе явления назойливых индуистских божеств? – спросил я, но её уже не было.

31. Отрывки из Песни о себе. Уолт Уитмен

Ты думал, тысяча акров это много? Ты думал, Земля это много? Ты так долго учился читать? Ты так гордился, что понимаешь смысл поэм?