Духовное просветление — прескверная штука

Сколько людей на самом деле заходят так далеко? Сколько людей действительно просветленные? Многие заявляют о просветленности, но сколько их на самом деле? Я не знаю, но предположил бы, что очень немного. Кое-кто приходит к умозрительному выводу, что один из десяти тысяч приходит к этой идее и один из десяти тысяч пришедших к идее воплощает ее в действительность, что дает нам одного из ста миллионов. Если брать весь мир и все эпохи, то я бы согласился, что порядок цифр верный: в любое время в мире живет несколько десятков осознавших истину людей. И сколько из этих нескольких десятков прилагают, как я, усилия, чтобы помочь остальным? Сколько из них открывается?

Еще меньше.

И это, по правде говоря, понятно. Стоит только идее, что дуальность (как ее ни назови) «плохая», а единство (как его ни назови) «хорошее», остаться в прошлом, там же в прошлом остается и идея о необходимости «помогать» и «спасать» кого-либо. Я, например, делаю то, что делаю, не потому что я полагаю это необходимым. Мною не движут ни этические, ни альтруистические мотивы. Я ничего не считаю неправильным и не должен ничего исправлять. Я делаю это не для того, чтобы облегчить страдание или освободить людей. Я делаю это просто потому, что у меня есть к этому склонность. У меня есть внутреннее призвание к тому, чтобы делиться тем, что я нахожу интересным, и единственная вещь, которую я нахожу интересной, это великое путешествие, которое заканчивается в пребывании в недвойственном сознании.

Я слышал, что Махариши Махеш Йоги был совершенно счастлив в своей уединенной жизни у подножия Гималаев и мог никогда не возвращаться в общество людей, но он начал слышать название какого-то индийского города. Это был просто непрошенный голос в его мыслях. Когда Махариши, наконец, упомянул об этом кому-то еще, ему дали совет, что единственный способ выбросить этот город из головы — отправиться туда. Он так и сделал. В городе ему предложили прочитать цикл лекций, и из этого выросло все движение Трансцендентальной Медитации. Для меня в этом есть смысл. Ты наблюдаешь за развитием событий и отдаешься потоку вещей, и вот ты движешься туда, куда движешься.

Вот и я, зная кое-что о том, что другие люди хотят узнать, в этом конкретном случае нахожусь в правильном месте, чтобы рассказать кое-что, что упростит жизнь Полу на этом этапе его путешествия. Не так уж много известно прецедентов, когда человек перестает быть существом одного рода и становится существом другого рода, и к такому нельзя быть готовым. Возможно, говорить об этом абсурдно, но еще абсурднее проживать это. Если все это звучит слишком странно, позволь заверить тебя, что так оно и есть. И я предпочитаю помочь другим обойтись без борьбы с абсурдом, когда вижу, что они только что завершили свои плюс-минус два года душераздирающего внутреннего конфликта.

И вот когда мы с Полом стояли перед домом в этот славный кристально ясный вечер, я рад был сказать ему:

— Добро пожаловать.

Мы провели еще час за обсуждением странных вещей вроде вампиров, бабочек, одиночества, завтрашнего дня и следующего десятилетия.

— Теперь ты понял эту штуку с вратами без врат? — спросил я.

— А, — сказал он, и озарился светом понимания. — Ха! — засмеялся Пол, что только и оставалось.

Я ничего не сказал. Я больше не учу. Я не пытался подтолкнуть или направить его к определенному осознанию. Он уже сделал все сам. Я больше не учитель Полу — он убил меня как своего учителя. В самом подлинном смысле он знал теперь ровно столько же, сколько и я. Просветление не похоже на окончание школы, чтобы поступить в колледж, или даже окончание колледжа, чтобы выйти в «реальный» мир. Это полное окончание. Больше никакой гонки, никакого преследования, никаких сражений. Теперь ты можешь возвращаться в мир и делать, что пожелаешь, — учиться играть на гитаре, прыгать с парашютом, писать книги, ухаживать за виноградником, что угодно.

Наши отношения учителя и ученика подошли к концу. Теперь просто один бывалый парень показывает другому, новичку, как устроен такелаж.

(6) Это все волшебная страна Оз, малыш

Крепко держа мою жизнь в своих руках,

ты льешь на нее кипяток

среди диких скал Вечного Разума.

Как кровоточат ее цвета, пока не останется только белый!

Ты улыбаешься и усаживаешься поудобнее;

Я обсыхаю под твоим солнцем.

Руми

Этот дом похож на небольшую общину. Люди приходят, остаются на недели или годы, складываются дружеские отношения, звучат трудные слова прощания. Я уверен, что отношения между людьми в этом доме глубже и сложнее, чем в моем описании, но я обособлен от обитателей дома и не участвую в хозяйственных делах.