Духовное просветление — прескверная штука

Если бы я позволял ученикам задавать направление разговора их вопросами, то все наше время было бы потрачено на продвижение в любом возможном направлении, кроме прямого. Ученики, что вполне естественно, считают важным понимание. Они думают, что правильность и точность их информации жизненно важна. Они думают, что это что-то вроде школы, где ты должен понять одну вещь, прежде чем сможешь понять следующую. Но все это имеет отношение к знанию и представляет собой незнание. Все так называемое знание — это именно то, что стоит между искателем и искомым. Конечно, я могу понять их точку зрения на все это, но меня всегда изумляло, когда я видел, как другие духовные наставники позволяли ученикам водить себя кто в лес, кто по дрова вопросами, которые никуда не вели. Пробуждение — это не теоретический предмет, который овладевают посредством обучения и понимания, это путешествие, которое надо совершить, битва, в которой надо сражаться. Наставники хотят быть популярными и выглядеть мудрыми, вот и отвечают на любые вопросы, которые приходят ученику на ум, словно они учат следующее поколение наставников, а не помогают людям пробудиться.

И сказав это, я также вынужден добавить, что это путешествие, эта битва еще только предстоит Эндрю. Многие годы медитации и духовного обучения не смогли изменить тот факт, что он еще не сделал и Первого Шага в своем собственном путешествии. Первый Шаг — это главное. Все, чему я учу, — на самом деле об этом. Сделай Первый Шаг — и продолжение наверняка последует. Можно болтаться на сцене, разыгрывая духовную роль, можно медитировать, зарекаться, быть бессамостным, обретать заслуги и сжигать карму год за годом, жизнь за жизнью, но так и не сделать Первого Шага.

На самом деле это характеризует состояние пробуждения на Западе: здешняя духовность была совсем недавно посажена в культурную почву и успела дать множество опьяняющих цветов, но без прочной корневой системы. Вот что говорит Мариана Кэплэн в своей книге «На полпути к вершине: ошибки преждевременных притязаний на просветленность» о сиренах просветления с их обманчиво манящими песнями:

Самая частая и широко распространенная фантазия о просветлении сводится к тому, что это свобода от страданий, отсутствие боли и борьбы, молочная река с кисельными берегами, состояние вечной любви, блаженства и покоя. В этой форме просветление олицетворяет собой всеобщую мечту об идеальном, совершенном мире чистого счастья и неувядаемой красоты. И это не только нью-эйджевская фантазия, а тайное желание всех людей без исключения, наша общая мечта о спасении. И все-таки это просто фантазия.

Короче говоря, как и большинство духовных искателей, Эндрю вообще не подписывался на просветление, только на фантазию о рае на земле, в данном случае названную нирваной. Вопрос в том, переключится ли автоматически энтузиазм искателя, лишенного этой фантазии, на реальность? Другими словами, если ты заказал мороженое, горячий шоколад, взбитые сливки и вишенку сверху, то будешь ли ты так же счастлив, если вместо лакомств официант ткнет тебе в глаз за­остренной палкой?

Вероятно, нет.

* * *

Итак, теперь Эндрю захотел взвалить на меня Будду, но для меня Будда бесполезен, и хотя он этого еще не осознал, для него он тоже бесполезен.

— Страдание не относится к делу, — сказал я ему. — Сострадание не имеет отношения к делу. Начнем с того, что ни у одного из нас нет и малейшего понятия, что сказал Будда, потому что он не вел записей и не заверял их у нотариуса. И поскольку его здесь нет, чтобы объясниться, мы предоставлены сами себе.

Глаза Эндрю были широко открыты от такой ереси. Я почувствовал, что он близок к тому, чтобы встать и уйти.

— Эй, это хорошая новость. Я говорю только о том, что тебе не нужно полагаться на крайне подозрительные учения кого-то, кто мертв уже тысячи лет. Ты можешь полагаться на себя. Если царевич Сиддхартха справился, то и ты можешь, верно? Будда был просто каким-то парнем, который взялся за дело и разобрался в нем сам, так, может быть, это и есть его настоящее учение — что ты можешь разобраться сам. Может, дело не в том, что он какое-то там божество или супермен, а наоборот. Что он был таким же, как ты или я.

Эндрю слегка покачался вперед и назад в волнении.