Духовное просветление: прескверная штука (ЛП)

Когда я, наконец, связал всё воедино, было очень приятно, хотя снесло крышу как при землетрясении, случилась смена парадигмы – реализация. Я провёл много лет, как домашняя бабочка, слоняясь среди гусениц и видя очень художественный сон, как я стал бабочкой. Я знал, что я существенно отличаюсь от гусениц. Я знал, что нас разделяет непроходимая пропасть, что я больше не один из них, что они не похожи на меня, а я не похож на них. Я знал, что могу общаться с ними лишь на самом поверхностном уровне, основываясь на своей быстро исчезающей памяти об их языке и привычках. Однако, мне потребовалось время, чтобы понять, что я уже не был одним из них, потому что я был чем-то иным, и что разница была абсолютной. Я получил доступ в совершенно новую реальность, но ещё не вошёл в неё, потому что никто не мог мне объяснить, что этот новый вид бытия, которым я стал, был тем, что гусеницы называют "бабочками". И вообще, кто бы смог объяснить такое тому, кто даже не знает, о чём спросить?

Чертовски специфично.

Как же эти состояния невежества и заблуждения вообще возможны? Если говорить просто, гусеницы вопиюще дезинформированы на предмет бабочек, так же, как мы видим в романах и фильмах, что люди вопиюще дезинформированы на предмет вампиров. А кто им скажет правду? Вампиры не общаются с людьми. Вампиры не возвращаются, чтобы обучать людей, не смешиваются с ними; им наплевать, что те о них думают. Зачем им всё это? Они – существа с совершенно иного рода, лишь поверхностно напоминающие тех существ, к роду которых они раньше принадлежали.

И это очень похоже на то, чем является просветление. Вместо вампиров и бабочек представьте, что вы единственный взрослый в мире детей. Правда. Представьте, как бы вы жили все эти годы. Представьте, как изменялись бы с годами ваши мысли о детях. Представьте, каким человеком вы бы стали.

Чертовски специфично.

***

Как много людей действительно зашли так далеко? Сколько реально просветлённых? Многие заявляют об этом, но сколько их в действительности? Не имею понятия, но могу предположить, что очень немного. Те, кто любит размышлять, подсчитали, что одному из десяти тысяч приходит это в голову, и один из десяти тысяч из них действительно достигает этого, то есть один из ста миллионов. Во всём мире и во все времена – именно в таких масштабах – на земле в любое время существует несколько дюжин реализовавших истину живых существ. А сколько из этих нескольких дюжин, как я, пытаются помочь другим? Становятся известными?

Ещё меньше.

И это довольно понятно. Когда ты вышел за пределы понятия, что дуальность (в любом смысле) это "плохо", а единство (в любом смысле) – "хорошо", ты так же вне понятия о необходимости "помогать" или "спасать" кого-то. Я, к примеру, делаю то, что делаю не потому, что думаю, это нужно делать. Мной не движет ни этический, ни альтруистический мотив. Я не думаю, что что-то неправильно, и я должен исправить это. Я делаю это не для того, чтобы уменьшить страдания или освободить кого-либо. Я делаю это просто потому, что склонен к этому. У меня есть встроенное побуждение выразить то, что мне кажется интересным, а единственное, что мне кажется интересным, это великое путешествие, кульминацией которого становится пребывание в недвойственном сознании.

Я слышал, что Махариши Махеш Йоги был очень доволен своей уединённой жизнью в предгорьях Гималаев, и он никогда не вступил бы в социум, но он стал слышать в голове название какого-то индийского города. Оно появилось в его мыслях нежданно негаданно. Когда он наконец рассказал кому-то об этом, то услышал в ответ, что единственный способ выкинуть этот город из головы это поехать туда. Он так и сделал; там он занялся преподаванием, и из этого выросло всё движение Трансцедентальной Медитации. Я хорошо понимаю это. Ты наблюдаешь события, позволяя потоку рулить, и идёшь, куда идёшь.

И вот я, зная то, что другие хотели бы знать, в данный момент нахожусь в правильном месте, чтобы сказать что-то Полу, что облегчит ему жизнь в этот трудный период. Не часто кому-то случается перестать быть одним существом и начать быть другим, и никто не подготовлен к этому. Говорить об этом может и абсурдно, но гораздо более абсурдно жить в этом. Если всё это звучит чрезвычайно странно, могу вас уверить, так оно и есть. И когда я вижу, что кто-то только что вышел из своей двухлетней борьбы, я предпочитаю предотвратить душераздирающий конфликт.

И вот, когда Пол и я стояли перед домом в этот чудесный кристальный вечер, я был рад сказать ему:

– Добро пожаловать.

Следующий час мы провели, обсуждая странные вещи, вампиров, бабочек, одиночество, последующие дни и последующие годы.

– Ты прошёл через несуществующие врата? – спросил я.

– Ох, – только и произнёс он, когда до него дошло. – Ха! – он засмеялся, и это почти всё, что можно сделать.