Духовное просветление: прескверная штука (ЛП)

Часто я вообще не отвечаю на присланные мне письма, так как ясно видно, что их написание было самим процессом, и что никакого ответа не требуется. Меня использовали в качестве принимающей мишени в процессе автолизиса, где моя роль заключалась в том, чтобы существовать, как идеал в голове студента. Это может быть очень интенсивным и ускоренным процессом. Довольно часто кто-нибудь присылает мне сообщение каждый день, извиняясь за присланное вчера, недоумевая, как он мог быть таким глупым, и с энтузиазмом делясь обнаруженным новым уровнем понимания, который, если всё идёт как надо, станет источником завтрашнего недоумения.

Однако, просмотр сообщений требует времени, и я могу проработать лишь три-четыре за час. Этим утром я смог ответить на дюжину посланий, пока не слишком утомился. Я выключил компьютер и вышел из кабинета, наткнувшись прямо на попу Джолин.

– О! Привет попа Джолин, – сказал я остроумно.

Она повернулась и взглянула на меня снизу вверх.

– О, привет! Я не думала, что вы здесь. Было так тихо.

Она стояла на четвереньках, с ведром и щёткой, и скребла дубовый пол в главном коридоре наверху. Почти все полы были ещё мокрые, поэтому не было смысла пытаться пройти. Я шлёпнулся на пол, опёршись спиной о стену. Мне нравится смотреть, как другие работают.

– Ну, как идут дела? – спросил я.

– Замечательно! – воскликнула она бурно. – Я была в библиотеке и прочла аллегорию пещеры Платона и несколько комментариев к ней. Я много думаю о том, знаете, о чём мы говорили.

– И это было…?

– Ох, ээ, разница между мистицизмом и просветлением.

Говоря это, она прекратила работу. Я указал на невымытую часть пола и сказал:

– Не в моих полномочиях разрешать перерыв.

Она хихикнула и продолжила скрести.

– Интересно, зачем это мы с тобой обсуждали разницу между просветлением и мистицизмом, – промолвил я.

– Ну, – она стала объяснять, – мы говорили о Ямомото роши и платоновском кино…

– Да, всё это я помню. Я просто не могу вспомнить, почему я решил, что это подходящая для тебя тема.

– Дзен…

– Ахххх…. Дзен.

– Мы говорили о разнице между дзен, продающим книги, и дзен, который ведёт к просветлению…

– Чёрт, – воскликнул я, – это очень интересная тема. И к чему мы пришли?

– Ну, мы говорили о платоновском кино и о разнице между…

– Просветлением и мистицизмом.

– Да, верно, потому что я думаю, что вы говорили… пытались показать мне, что все те книги, которые я читала о дзен…

– Значит, дзен, который продаёт книги, это мистицизм, а реальный дзен это просветление?

– Мм, не знаю… – она задумалась. – То есть, да, реальный дзен это просветление, так ведь? Да, я знаю это. Но я не знаю, дзен, который продаёт книги, имеет дело с мистицизмом, или просто, знаете, с продажей книг. Мне кажется, я здесь немного недодумала.

– А о кино ты додумала?

Она оживилась.

– Да! И я знаю ответ! Мистики остаются в театре, но театр не является чем-то окончательным, предельным. Просветление это не театр. Если ты хочешь стать просветлённым, ты должен пройти по узкому проходу к выходу на солнечный свет и совсем покинуть театр!

– Покинуть театр, – я задумчиво посмотрел на неё, – это интересно. Значит, все сидят и смотрят фильм…

– Коровы! – выпалила она. – Вот что произошло со мной в церкви! Я перестала верить, что кино это реальность. В тот момент я сбросила связывавшие меня цепи, встала и увидела, что люди, которых я знаю, всё ещё сидят там… как вы сказали. Но вы, наверно, уже давно не перечитывали пещеру Платона, потому что ваша версия намного интереснее.

Она вновь перестала скрести пол.

– Может, это платоновская версия намного интереснее. Продолжай скрести, – сказал я, и она продолжила. – Да, я уже давненько не перечитывал её. Значит, говоришь, мистики в театре?

– Да, – сказала она, – но остальной театр тоже не является реальностью, это просто другая часть всей этой фальшивки. Она более реальна, чем фильм, но всё же, ещё не вполне реальна.

– И мистики знают об этом?

На это она не стала выпаливать ответ, продолжая лишь делать щёткой небольшие круговые движения. Сначала мне показалось, что она что-то бубнит про себя, но потом я понял, что она хмыкает.

– Нееет, – протянула она успокоившимся тоном, словно только что раскрыла тайный заговор. – Не знают. В этом всё и дело, ведь так? Они немного более пробуждены, но всё-таки не вполне, потому что они думают, что они полностью пробуждены, тогда как всё ещё находятся в театре… и свет на экране… свет из проектора это ещё не настоящий источник света, это лишь крохотная искорка настоящего света – солнца… вот что я прочитала. Люди, которые закованы в цепи и которые смотрят фильм, как будто спят, даже если не знают об этом, но так же спят и те, которые уже не прикованы… Да, как я! И может быть мистики это самые пробуждённые из всех, или может быть, тот кто больше всех мистик – больше всех пробуждён… Но если бы они знали о солнце, о том, что свет из проектора это всего лишь маленькая искорка, они тогда бы не были в театре, они бы вышли вон, значит, они тоже не знают. Да, точно! Мне кажется, я начинаю действительно что-то понимать!