Духовное ружье

Обращаясь к Ларсу, Гещенко сказал горько и гневно:

— Без сомнения. — Он внимательно посмотрел на Ларса, наблюдая его реакцию.

Ларс с трудом произнес:

— Вам никогда не придется волноваться обо мне или моем отношении к ней. С точки зрения эмоций, она ошибается. Я ясно вижу — почему вы всегда держали ее под таким наблюдением. Я это прекрасно понимаю. А сейчас мне необходим доктор Тодт…

— Он будет здесь через несколько минут, — заверил его майор. — И он будет при вас постоянно, и таким образом у нее не будет больше возможностей для других психотических ударов, чтобы защитить себя от воображаемых атак. А если желаете, один из наших медиков может оказывать помощь…

— Тодта будет достаточно, — сказал Ларс и сел.

— Будем надеяться. — Голос Гещенко звучал так, словно он уже распорядился о погребении. — В любом случае, вам виднее. — Затем, обращаясь к Лиле: — А ты можешь быть привлечена к суду.

Она ничего не ответила.

— Я хотел бы попытаться, — сказал Ларс. — Я бы хотел продолжать работать с ней. Ведь мы, по правде говоря, еще и не приступали. Мы начнем прямо сейчас. Я думаю, что это требование теперешней ситуации.

Дрожащими руками, не говоря ни слова, Лиля Топчева снова зажгла свою сигарету. Избегая его взгляда, уставившись на коробок спичек в руке, она выдохнула серый дым.

И тогда Ларс понял, что еще очень долго не сможет доверять ей. И даже не сможет понять ее.

— Скажите, — обратился он к майору. — У вас хватает полномочий запретить ей курить? Мне тяжело дышать.

Два одетых в простые плащи квбиста немедленно шагнули к Лиле.

Она вызывающе бросила сигарету на пол.

В комнате стало очень тихо. Все смотрели на нее.

— Она никогда не поднимет ее, — сказал Ларс, — вы можете ждать сколько угодно.

Один из квбистов наклонился, поднял сигарету и бросил ее в ближайшую мусорницу.

— Но я буду работать с вами, — сказал Ларс. — Вы понимаете меня? — Он напряженно всматривался в лицо девушки, стараясь определить, о чем она думает и что чувствует. Но ничего не увидел. Даже профессионалы вокруг него, казалось, не видели никаких симптомов. Она ускользает от нас, подумал Ларс. Придется идти дальше, основываясь лишь на этом. И все наши жизни в ее детских руках.

О Боже, сказал он сам себе. Ну и каша!

Майор Гещенко помог ему подняться. Все в комнате старались быть полезными, мешая друг другу в молчаливой суете, что в другое время показалось бы Ларсу просто забавным. Майор отвел его в сторону на пару слов.

— Вы понимаете, почему мы смогли так быстро добраться до вас?

— Она показала мне, — сказал Ларс.

— И вы понимаете, почему они были установлены?..

— Мне все равно, почему они были установлены.

— Она будет работать, — заверил его Гещенко. — Мы знаем ее. По крайней мере, мы сделали все возможное, чтобы научиться предсказывать ее действия.

— Но этого вы все-таки не предусмотрели.

— Мы не считали, — сказал Гещенко, — что легкая подготовка к ее мозговому метаболизму будет токсичной для вас. И мы совершенно теряемся в догадках, откуда, она знала об этом, если только просто не догадалась.

— Не думаю, что она просто угадала это.

— Проходят ваши медиумы предварительную подготовку?

— Может быть, — ответил Ларс. — Она все еще в клиническом состоянии?

— Вы имеете в виду, психически? Нет. Она безрассудна, она полна ненависти, она не любит нас и не хочет сотрудничать. Но она не больна.

— Попробуйте отпустить ее, — предложил Ларс.

— Отпустить? Куда?

— Куда угодно. Освободите ее. Уйдите от нее. Оставьте ее. Вы не понимаете, да? — Это было совершенно очевидно — Ларс просто даром терял время. Но он попробовал еще раз. Человек, к которому он обращался, не. был ни идиотом, ни фанатиком. Гещенко просто прочно увяз в действительности. — Вы знаете, что такое «фуга»?

— Да. Это значит — смыться.

— Дайте ей бежать, пока она не добежит. — Он замолчал.

Насмешливо, но с мудростью возраста, не ограниченной советской действительностью, Гещенко спросил:

— Куда, мистер Ларс? Он ждал ответа. Ларс упрямо сказал:

— Я хочу вместе с ней сесть и начать ту работу, которую мы должны сделать. Несмотря ни на что. Это не должно вызывать задержек, потому что они будут только пробуждать в ней тенденции к сведению на нет всех возможных попыток к сотрудничеству. Поэтому уберите всех и дайте мне поговорить с моим врачом.

Доктор Тодт сказал Ларсу:

— Я хочу сделать вам мультифазу, прямо сейчас. Ларс положил руку на плечо Тодта:

— Нам с ней надо работать. Мы пройдем тестирование как-нибудь в другой раз. Когда я вернусь в Нью-Йорк.

— «De gustibus», — фанатично. произнес высокий, мрачный, длинноносый доктор Тодт, — «поп disputandum est».[3] Я думаю, вы сумасшедший. Они скрывают формулу этого яда, и мы не можем проанализировать его. Только Господь Бог знает, что оно с вами сотворило.

— Оно не убило меня, и нам придется довольствоваться этим. Но все-таки ухо востро во время наших трансов. И если есть какие-нибудь измерительные приборы, чтобы навесить на меня…