Духовное сообщество

Другой вопрос: как это увидеть? Очень просто. Попробуйте жить как я, и вы сразу наткнетесь на нечто, что не даст вам так жить – это и означает, что вы есть. Вы просто не сможете, это невозможно. Это кажется так просто, а вы не сможете, потому что начнете обижаться, оскорбляться, отстаивать свой образ, доказывать, что вы не такой, а такой… Я вам могу перечислить огромный список, потому что со всем этим списком я сам имел дело, когда от всего этого нужно было освободиться. Огромный список ваших реакций, которые не дадут вам жить так, как я. Поэтому, когда я вижу, как молодые и дерзкие, отзанимавшиеся год, полтора, начинают пытаться изображать меня, я заранее знаю, что с ними будет. Но я понимаю, что им без этого нельзя, им надо попробовать, им надо своим фейсом влететь в свой же тейбл. Как это объяснить, чтобы вам было за что ухватиться? Я говорю то, что есть, что действительно – меня нет. Как это объяснить?

Если бы вы были внимательными и потратили какое-то время на анализ своего общения со мной и на анализ всего того, что вы обо мне сами знаете, или слышали, или видели, то у вас бы получился ноль; если бы все собрали и попытались вывести среднее, то в среднем всегда получится ноль, в среднем, если беспристрастно собрать все это в одно место.

Почему так получится?

Потому что все, что вы можете сказать – это ваши проекции; все, что вы можете сказать обо мне, – ко мне не имеет никакого отношения. Вот так. Вот я так дерзко заявляю. Любой из вас сейчас, вы все вместе и каждый что-то будете обо мне говорить, и если все это собрать, в сумме получится ноль. Если честно, каждый будет что-то искренно до конца говорить, а потом все это сложить, – баланс всегда будет ноль. Минусы на плюсы, справа и слева … потому что все это ваши проекции.

Вам трудно поверить, но у меня нет такого места, которым бы я смотрел на себя. Я понятия не имею, как я выгляжу, какой образ … что еще там положено видеть … я уже забываю.

Мне это совершенно неважно. Меня это не интересует никак. Чтобы вы обо мне ни сказали, – я заранее согласен. Вам лучше знать. Я заранее согласен независимо от того, положительное, отрицательное, еще какоенибудь. Все, что вы обо мне ни скажите, все это – правда, потому что все это ваше видение объекта под названием Игорь Николаевич Калинаускас, но И.Н.Калинаускас ко мне не имеет никакого отношения, я к нему имею, а он ко мне нет.

Как это происходит? Я попытался рассказать об этом в десяти лекциях, которые есть в книге Наедине с миром, и, как мне кажется, мне удалось, благодаря слушателям, которые были хорошо подготовлены, некоторые вещи впервые сказать словами. Я думаю, что было бы не правильно и способствовало бы вашему обману – просто рассказать задним числом, как я теперь вижу, как это все происходило. Почему это способствует обману?

Потому что трансформация каждого, кто проходит этот путь, вещь совершенно уникальная, хотя в ней есть какие-то общие этапы. Есть этап послушничества, т.е. подготовки себя к тому, чтобы стать учеником. Это требование существует на всех духовных путях, но в трансформационных оно особенно важно, потому что быть учеником – это определенный образ жизни.

Значит, к этому надо готовиться; значит, прежде чем стать учеником, нужно пройти период послушничества. У некоторых вся жизнь превращается в этот период, и они так и не становятся учениками. Есть люди, неспособные быть учениками, просто неспособные в том смысле, в котором это принято на духовном пути.

Не зря мудрые люди говорят, что в наше время нет проблемы Учителя.

На каждого ученика на Земле приходится минимум пара учителей, потому что учеников мало, а учителей достаточно (Юмор?).

Следующий этап – сдача. В трансформационных путях сдача абсолютная.

Я вам приведу пример из своей истории. Я раньше не имел права его приводить, но теперь уже можно.

В самом начале, где-то недели через три, может через месяц после встречи с Учителем, случилась такая история. Он пришел ко мне, это было утром, и рассказал, что, начиная со вчерашнего вечера, его товарищи по группе социологов из МГУ, которые работали по договору с заводом, в общежитии, где они жили, его пытали. Он пересказал все издевательские пытки, которые мне были известны: зубной щеткой пол подмести, под холодный – под горячий душ, всякое-всякое… Я не буду перечислять, ну набор, в данном случае, ужасно унизительный. Потом он ослабел совсем.

Они его силком посадили в машину, отвезли в ресторан и вылили в него бутылку коньяка, чтобы он не мог звать на помощь. В общем, такое издевательство всякое-разное происходило всю ночь. И вот утром он приходит ко мне, рассказывая все это, ну просто ситуация фашистская совершенно. И говорит: Пойдешь в свидетели в милицию, скажешь, что ты был всему этому свидетелем, потому что мне больше не к кому обратиться в чужом городе.