Духовность. Формы, принципы, подходы. Том I

В первые века христианства христианская духовность проявлялась в рамках перспективы духовности мирян, будучи мотивируема эсхатологическим ожиданием и преображением мучеников. «Именно поэтому говорят о семейной аскезе как о наиболее распространенной форме предмонашеской аскезы»^[90]. В III веке на фоне церковной общины стало выделяться особое положение монахов. Этот момент довольно метко охарактеризован в примечательном высказывании: «Монах должен прежде всего избегать женщин и епископов»^[91]. В этом высказывании епископ представляет христианскую общину третьего столетия, в рамках которой аскет не мог обеспечить себе никакого положения^[92]. «Женщина» указывает на семейную жизнь (вступление в брак, рождение детей, профессия, сообразная общественному порядку, исполнение обычных гражданских обязанностей). «Епископ» и «женщина» указывают на два измерения раннехристианской жизни: церковь и семью. Ради своего призвания монах должен избегать и того, и другого — не из протеста, а из-за того, что ни там, ни там он места себе найти не может. Удаление, уход (anachoresis) монаха пространственно выражает собственную перспективу монашеской жизни: выйти за пределы обычного порядка. Эта сфера, расположенная по ту сторону организованной и организуемой жизни, заселяется мучениками, пустынниками, нищенствующими братьями, отшельниками, юродивыми, сумасшедшими, оппозиционерами и диссидентами. Поражает здесь то, что как раз за пределами институциональных образцов обнаруживаются источники духовности, которые иногда питают целое поколение, так что внутри установленного порядка многие люди могут пить из этих обнаруженных источников. Однако с ходом времени эти источники обрастают правилами и уставами в такой степени, что оказываются заблокированными, и от первоначальной духовности остается лишь едва различимый, окаменелый след. Мы видим, как это происходит в Древнем Израиле. Духовность

Израиля возникла как освободительное движение: лица, оказавшиеся вне государства, рабы, притесняемые крестьяне и пастухи между 1200 и 1000 гг. до н. э. были движимы одним порывом — освободиться от египетского господства. Они чувствовали, что к этому влечет их Дух Сущего^[93], который открылся Моисею как «Я есмь: вот Я!» Около 1000 года до н. э., при царе Давиде, когда это освободительное движение успокоилось, начался процесс институализации, закончившийся в изгнании, когда все началось сызнова. Сходный процесс мы наблюдаем в христианстве. Раннее христианство возникло на периферии иудейской религии и римского государства. Первые столетия были отмечены преследованиями и мученичеством. Начиная с III века мы наблюдаем процесс институционализации. Духовность клириков движется в направлении к центру власти. Монашество удаляется в пустыню.

Если сравнивать третью основную форму духовности с духовностью мирян и школами духовности, то бросаются в глаза следующие моменты: 1) первоначальное монашество находит себе место вне доминирующих образцов, оно реализуется вне [общественного] порядка — не для того, чтобы вне его и остаться, но для того, чтобы из этого положения воздействовать на установленный порядок; 2) невозможно исчислять время этих событий общепринятыми мерами времени: они происходят тогда, когда происходят; если речь идет о радикальных опытах монашества, то они сами служат впоследствии хронологическими ориентирами; 3) пространственное измерение — это измерение пустыни, место «вне», неукорененность; 4) материал происходящего — человеческая личность как то, что находится в распоряжении без остатка.

Каково же адекватное обозначение для этой основной формы духовности? Традиционный термин «монашеское сословие» имеет смысл лишь в том случае, если слово «монах» брать в его первоначальном значении, относя его к мученикам, пустынникам, нищенствующим, бездомным и т. д. Фактически преобладающее большинство монашествующих живет в школах духовности. Да и юридически большинство из них определяется в терминах преданности домену церкви. Чтобы избежать ненужных совпадений, мы выбираем термин «противодвижения»: ведь речь здесь идет о движениях, а не об институтах; эти движения возникают под влиянием контакта с монашеством; в результате этого контакта противодвижения воздействуют как на духовность мирян, так и на школы духовности, которые не остаются незатронутыми этими воздействиями и, как правило, превращают эти противодвижения в школы.

Описание трех основных форм духовности построено так, что внутри каждой основной формы рассматриваются еще десять субформ. Эти субформы содержат примеры из прошлого и настоящего и из разных духовных традиций. Таким образом, наша классификация не является исторической в том