Духовность. Формы, принципы, подходы. Том I

Рабби Симеон завершает свой трактат несколькими комментариями, благодаря которым данный предмет обретает свое место в общем контексте еврейского благочестия.

Таким образом, надлежит мужу столь же усердно стремиться к этой радости любви, как и к радости шаббата, когда мудрые познают единство со своими женами. Итак, ты узнаешь, что «шатер твой — в мире», ибо Присутствие (Шехина) сопровождает тебя и живет в твоем доме, и по этой причине ты посетишь свой дом и не согрешишь, исполняя свой религиозный долг с радостью и имея супружеское общение перед лицом Присутствия.

Словами «итак» и «таким образом» рабби Симеон резюмирует свое мистическое толкование брака. Прежде всего он вновь подчеркивает, что должно быть равновесие («столь же усердно… как») между «этой радостью любви» и «радостью шаббата». «Радость любви» указывает на «небесную радость, которая сообщает радость и Божьему Присутствию». Это мистическая радость любовного единения. Радость шаббата указывает на согласие между знатоками Торы, которые рекомендуют шаббат (субботу, — вернее, вечер пятницы, так как суббота начинается в пятницу рано вечером) как самое подходящее время для супружеского общения^[338]. Это подтверждается и в Священном Послании: шаббат — это день покоя и духовного освящения, а посему этот день больше всего подходит для супружеского соединения. Послание идет еще дальше, определяя наилучшее время: не сразу после субботней трапезы; кроме того, муж должен быть не слишком возбужден вином. Также подчеркивается, что намерение мужа должно быть чистым: «Муж не должен соединяться с женой торопливо, а также против ее воли, ибо тогда Шехина не почиет на них. Муж не должен ссориться с женой, но, напротив, должен согревать ее сердце словами»^[339]. Шаббат как день освящения и покоя — наиболее подходящий духовный контекст для святого единения^[340]. Поэтому Симеон может говорить об «усердном стремлении к этой радости». Это — духовный способ научиться получать богочеловеческое наслаждение, даруемое в супружеском общении, научиться чувствовать, что этот путь есть путь мира. «Чувствовать», или «познавать» (da‘at), означает мистически-сексуальное единение. «Святость» сексуальных уз состоит в том, что тайна Бога — это и мудрость (khokhma), и понимание (tewunah), и познание (da'at). «В конечном счете, истинное общение — это познание (da'at)^[341]. Кто идет этим путем, тот живет в единстве с Богом, «ибо Присутствие сопровождает тебя и живет в твоем доме», то есть оно сопровождает тебя в пути, но оно пребывает с тобой и у тебя в доме через духовно осуществляемое сексуальное общение. Связь с Богом — это основание твоего долга «посетить место своего обитания», то есть иметь общение со своей женой и тем самым избегать греха. Заключительные слова выбранного фрагмента еще раз резюмируют в одной фразе фундаментальный мотив сексуального общения: «исполнять с радостью религиозный долг супружеского общения перед лицом Присутствия». Радость сексуального соединения — это духовное упражнение, которое нужно совершать для того, чтобы в Боге Шехина (Присутствие) соединялась со своим Царем. Когда это происходит, божественный и человеческий миры соединяются.

Супружество как диалогическая реальность

Согласно Левинасу, интимность обитаемого жилья происходит из присутствия Другого, который безусловно приветлив по отношению ко мне, она происходит из «“Ты” доверия»^[342]. В этой связи Левинас ссылается на «Я и Ты» Мартина Бубера^[343]. «Я и Ты» действительно открывает новую перспективу относительно интимности и любви и, следовательно, супружества.

Обновление брака

Бубер говорит о браке во второй части «Я и Ты», где анализирует процесс последовательного отчуждения в западном обществе^[344]. Отношения становятся деловыми, люди классифицируют друг друга, жизнь в обществе раскалывается на две отдельных части: институты и чувства. Институты — это внешнее: люди в них ориентированы на цель^[345]. Чувства составляют внутренний мир, «здесь человек живет и отдыхает от своей деятельности в институтах. Здесь… человек потакает своим симпатиям и антипатиям, предается удовольствиям, а также страданиям, стараясь в последнем не заходить слишком далеко. Здесь он у себя дома и может расслабиться в кресле-качалке»^[346]. Раскол между институтами и чувствами труднее всего проследить на микроуровне:

«Например, в браке это делается (то есть происходит раскол. — Прим. пер.) далеко не сразу и не вдруг, но в конце концов все встает на свои места»^[347].