Духовность. Формы, принципы, подходы. Том I

Schimmel A., Mystische Dimensionen des Islam, Miinchen, 1992².

Scholem G., Die jUdische Mystik in ihren Hauptstromungen, Frankfurt a.M., 1957.

2.2 Литургическая духовность

Литургическое обновление II Ватиканского собора преследовало две цели: «Это устроение должно так распределять тексты и обряды, чтобы они яснее выражали святыню, которую они знаменуют, и чтобы христианский народ мог без труда понять ее, поскольку это возможно, и принимать полное, деятельное и совместное участие в совершении Богослужения»⁹³. Здесь сформулированы два отношения. Во-первых: отношение между литургической формой («тексты и обряды») и ее смыслом («святыня, которую они знаменуют»). Во-вторых: отношение между литургической формой («распределение текстов и обрядов») и христианами («понимание» и «участие»). Для литургической духовности имеют значение обе сферы отношений.

Значение формы. С самого начала Литургическое движение занялось таким обновлением языка литургических форм, которое позволило бы увидеть в языке его раннецерковные истоки, сделать узнаваемым его единство с вселенской церковью, его развертывание в церковном году и его глубокую связь с Писанием. Литургическая форма должна быть прозрачна для божественной реальности и в то же связана с реальностью человеческой⁹⁴: собрание народа Божьего; выражение условий человеческого бытия; описание человеческих позиций; развертывание ясных перспектив. Так, Гвардини справедливо говорит, что литургическая форма — это эпифания: в ней четко проявляются изначальные факты — творение, возникновение человека и церковь^[509].

Деятельное участие в форме. Второй сферой внимания Литургического движения было «активное участие» (participatio actuosa)^[510]— лейтмотив литургического обновления в ходе II Ватиканского собора^[511]. Деятельное участие означает, что участник все глубже вникает в «настоящий смысл движений и жестов, относящихся к делу», но «в то же время остается открытым влиянию значимого религиозного содержания во всей его существенности и силе»⁹⁸. В деятельном участии различаются четыре уровня. (1) Участие в совершении литургии. Через совместное пение, совместные молитвы, диалог «каждый

человек, даже самый простодушный, может питаться благочестием литургии. Литургия должна быть демократизирована»^[512]. (2) Участие народа. То, что молящиеся, исполняя каждый свою роль, совместно совершают литургию, основано не на демократической настроенности отдельных лиц, эти роли назначающих, а на том основном факте, что народ Божий является действующим субъектом по отношению к Богу^[513]. II Ватиканский собор высказывает желание, «чтобы все верующие привлекались к тому полному, сознательному и деятельному участию в Богослужениях, которого требует сама природа Богослужения, на которое, в силу своего Крещения, христианский народ… имеет право, будучи также и обязан к нему… Этому полному и деятельному участию всего народа должна быть оказана особая забота в устроении и развитии Богослужения…»^[514]. (3) Участие в таинствах. В 1903 году Пий X в своей энциклике Motu proprio заявил: «Деятельное участие в святых таинствах и в торжественной молитве Церкви есть изначальный и необходимый источник истинного христианского духа»^[515]. Пий X имеет здесь в виду духовную сопричастность тому, что происходит в литургии, мистериальную сущность ритуала^[516]. На этом уровне участие есть «подобающее расположение», которое позволит участникам «содействовать с благодатью Свыше, дабы не принимать ее тщетно»^[517]. Юнгман называет это «пониманием, которое действительно понимает и потому плодотворно»^[518]. (4) Участие в связи с Богом. Литургическая форма (чтения, жесты, моменты тишины, диалоги, молитвы) есть выражение связи с Богом, которая актуализируется, когда народ эту форму реализует. Ритуал раскрывает, проводит и направляет эту молитвенную установку. Живая связь с Богом становится реальной (actuosa) в участии и через участие.

Эти два измерения католической литургии, на которые мы указали (литургическая форма и ее актуализация), внутренне присущи всякой христианской духовности. Мы покажем это с помощью трех парадигм.

Литургия храма

Во всех повествовательных и песенных традициях Древнего Израиля устойчивым элементом является пустыня: это место богоявления (Исх 19:16слл.), место заключения Завета-Союза (Исх 24), место, где происходят чудеса с перепелами и с водой (Исх 15–17). Как бы ни истолковывались «пустыня, степь печальная и дикая» (Втор 32:10) и события на горе Синай (Исх 20слл.)^[519], ясно, что здесь рассказывается о происхождении отношений Завета-Союза между Сущим и Его народом — отношений, которые составляют самую суть литургии Израиля^[520].

Самовозвещение Сущего