Духовность Общества Иисуса

Чертой, напоминающей «раннюю Церковь» Игнатия в Манресе, является строгое покаяние, в каком совершались эти Упражнения. Святой сам однажды расскажет Гонсалвишу да Камаре[126] о той «строгости, с какой преподавались Упражнения в начале; тогда никто не делал их, не попостившись несколько дней, хотя никто их не заставлял (nemine tamen persuadente). Теперь он не осмелился бы позволить более одного дня поста даже человеку крепкому, хотя прежде дозволял это безо всяких сомнений. Все первые отцы исполняли упражнения точно и строго [apretados, в рукописи, скорее, apartados] по отдельности, и тот, кто воздерживался меньше всех, не ел и не пил три дня, и лишь Симон [Родригес], не желая оставлять учебу и не обладая крепким здоровьем, не оставлял своего дома и не прибегал ни к одной из этих крайностей (estremos), и отец просто давал ему размышления и т. п. Фавр совершал Упражнения в предместье Сен-Жак, в доме по левую руку, в такое время, когда по замерзшей Сене ездили телеги. Хотя отец обращал внимание на то, не слипаются ли у упражняющихся губы, чтобы узнать не постятся ли они, но когда он осмотрел Фавра, то обнаружил, что тот уже шесть дней ничего не ест, спит в одной рубахе на поленьях, которые принесли ему, чтобы разводить огонь, и совершает размышления во дворе на снегу. Узнав об этом, отец сказал ему: “Я убежден, что этим ты не согрешил, что ты, напротив, много этим заслужил; через час я приду и скажу тебе, что делать”. Отец отправился в соседнюю церковь, чтобы помолиться: он хотел, чтобы Фавр постился столько же, сколько некогда постился он сам, а до этого оставалось уже совсем недолго. Но несмотря на это желание он не посмел допустить это после молитвы. Поэтому он вернулся, чтобы развести ему огонь и заставить его поесть. Магистр Франциск, по причине своих успехов в прыжках, в дополнение к своему великому воздержанию крепко перевязал себе все тело и ноги веревкой и так, связанный, совершал размышления, не в состоянии пошевелиться»[127].

Мы вновь наблюдаем эту жизнь, исполненную строгости и молитвы, когда в 1537 г., после рукоположения во священники, Игнатий и его товарищи рассеиваются по окрестностям Венеции, дабы подготовиться к своей первой мессе[128]. Прежде общники, сразу по прибытии в Венецию в начале года, разошлись по «госпиталям» города, чтобы служить там больным: то было дело милосердия и апостольства, но также и подготовительное упражнение в самоотречении и смирении, которое несколько лет спустя будет прочно закреплено Конституциями для будущих иезуитов[129].

После 1540 г. – Упражнения